решилась, побоявшись выдать страх голосом, и молча направилась в детскую.
Малыш снова вопил, вокруг него прыгали три няньки, но успокаиваться мальчишка даже не думал. С характером. Весь в папочку.
Я без лишних слов взяла ребенка на руки, и губы сами собой растянулись в улыбке.
Мы снова легли на диван, я спиной к окружающим, так что стесняться не стала. Спустив с плеч сорочку, я предложила ребенку грудь. Он, конечно, не отказался. Наевшись, сытый и уставший от крика, мальчик мгновенно заснул. Я поправила сорочку, но уходить не спешила. За спиной слышались шепотки, на которые я не обращала внимания, аккуратно трогая крохотные ладошки с малюсенькими пальчиками.
— Все — вон, — услышала я спокойный и лаконичный приказ, после которого женщин как ветром сдуло.
Я тоже заворочалась, пытаясь слезть и не потревожить ребенка.
— А ты останешься, надо поговорить.
Ну ладно, надо — значит надо.
— Только можно я буду лежать? — спросила я. — Сидеть не могу, а стоять тяжело.
— Можно.
Правитель-повелитель немногословен и, к моему удивлению, спокоен и уравновешен. Надолго ли? Или это вообще затишье перед бурей?
— Предлагаю соглашение: ты остаешься при ребенке на год в роли кормилицы, живешь здесь на полном обеспечении, комната твоя, одежда и украшения — тоже, можешь их забрать, когда покинешь дворец.
— А жалованье мне какое-то положено? — Все-таки, если придется тут жить, неплохо иметь хоть какие-то сбережения.
— Тройная оплата кормилицы устроит?
— Вполне, — согласилась я. Так как цену местных денег я не знала, то торговаться не видела смысла. Мог вообще за еду заставить работать, деваться-то мне некуда. — Но я бы хотела кое-что еще.
Темная бровь вопросительно поднялась. Ну да, я такая нескромная.
— Во-первых, мне нужно знать, где я и кто теперь я. Особенно если мне запрещено кому-то о себе рассказывать и предстоит год побыть прежней владелицей тела. Во-вторых, хочу изучить местные законы, обычаи, традиции. И я рассчитываю на более корректное отношение с вашей стороны.
— Последнее не обещаю, — усмехнулся мужчина, — с остальным проблем не возникнет. Пришлю к тебе Лема, он все расскажет. И еще, мне в чем-то нравится твоя смелость и дерзость, но, если ты хочешь, чтобы я был корректен, обращайся ко мне как подобает — повелитель или ваше величество. И никаких пререканий. Я ясно выразился?
— Яснее некуда, — согласилась я. — А как зовут ваше величество?
— Мое величество зовут Мариар. Но я надеюсь, что мое имя ты не произнесешь даже под страхом смерти, особенно обращаясь ко мне. — И сказано это было таким тоном, что да, даже под страхом смерти его имя не произнесу — язык не повернется.
— А как теперь зовут меня? — мое имя-то мне можно знать и произносить.
— Даяна, — с секундной паузой ответил повелитель.
А я порадовалась, что лежу. Даяна — почти как Диана.
Диана Андреевна Власова — это я теперь уже в прошлой жизни. В горле встал ком. Я смотрела на мужчину, на обстановку вокруг. Значит, это действительно моя новая жизнь? Я осторожно встала и подошла к окну. Утро уже переходило в день, солнце светило, впереди, насколько хватало глаз, раскинулось море, покрытое миллионами серебристых бликов, так что больно было смотреть. Недалеко от дворца, в котором я находилась, виднелась широкая линия пляжа. Эх, вот бы искупаться! С прошлого года на море не была. С прошлой жизни…
Около окна росло множество самых разнообразных растений и ярких цветов. Обычный средиземноморский пейзаж.
Я прислонилась лбом к стеклу. Неужели я действительно куда-то перенеслась? Как-то не укладывалось все в голове. Обстановка очень напоминала раннее Средневековье, впрочем, в истории я не сильна. Попала в прошлое? И еще один интересный момент…
— Скажите, ваше величество, а почему я понимаю язык и говорю на нем?
— А на своем ты говорить можешь? — ответил наблюдавший за мной все это время мужчина.
Я задумалась. А какой язык мой? Этот тоже казался родным, но звуки и слова не русские.
— У тебя в голове все знания твоей предшественницы. Возможно, до каких-то трудно докопаться, а воспоминания вскоре должны полностью стереться и ощущаться как сон, заменившись твоей памятью. Знания и навыки тела останутся, всплывая по мере необходимости, как само собой разумеющиеся.
— А как мне вытащить из ее памяти интересующие меня моменты? — решила проявить любопытство я. Кто еще знает, удастся ли мне его разговорить.
— Понятия не имею, а что именно тебя интересует? — как-то недобро поинтересовался его величество.
— Хотелось бы знать, отчего она умерла, — придумала обтекаемую формулировку я.
— От собственной глупости, — любезно пояснил мужчина, видимо не желая посвящать меня в семейные дела. — Если будешь умнее, проживешь
