Глава 4
ОТЕЦ И СЫН
Если верить карте, до моря рукой подать, расстояние несоизмеримо меньшее, чем до Гисриона. Да вот только к порту проложена хорошая дорога, часть которой теперь погребена под скалами, а нам предстоит двигаться по бездорожью между горами и рекой. Держались мы подальше от воды, ближе к горам. Во-первых, идти там проще хотя бы из-за отсутствия кустарника, жавшегося к реке, по низкой траве, иногда сменяющейся темным вулканическим песком. Передвигаться приходилось пешком, поскольку трястись в повозке не нравилось ни мне, ни Володе. Даже Панен, которой пеший переход давался трудно, ехать в повозке, постоянно подпрыгивая на кочках, не смогла. Рессоры здесь еще не придумали. Во-вторых, вопрос с закатными чародеями оставался открытым, и идти вдоль реки, да еще с множеством идеальных для засады зарослей, слишком рискованно.
Сейчас я особенно радовалась своей одежде и не забывала благодарить за такой подарок Панен. Шагать в длинной юбке очень сложно, в высокой траве она постоянно бы цеплялась и замедляла движение. Сама Панен время от времени все-таки забиралась в повозку отдохнуть, выбирая участки поровнее.
Поскольку точных карт этой части Белого материка не имелось — чародеи не жаловали гостей, — расстояние и соответственно время в пути предсказывать никто не брался. Одно ясно, переход простым не получится.
Без нас мужчины бы добрались, безусловно, быстрее, но Вовку нужно кормить, мыть, пеленать. Пеленки, к сожалению, не бесконечные, их необходимо стирать. Еще в первый день побега выяснилось, что чар для очищения не существует, а вот чары для сушки имелись. Поток горячего воздуха сушил тонкие пеленки за минуты. И пусть Лем и ворчал, что мы зря растрачиваем силу его чародеев, но не запрещал, махнув на нас рукой.
К вечеру мы с Панен так устали, что, сидя у костра, с трудом держали ложки, какая уж тут стирка. Тем приятнее оказалось предложение повелителя о посильной помощи. Лично он, конечно, стирать не вызывался, но нашел, кому дать столь ответственное поручение. Сам Мариар возился с Вовкой и почти весь вечер держал малыша на руках. При виде этой картины мое сердце разрывалось, но я смотрела на отца и сына, запоминая каждое мгновение. Как же мне будет их не хватать…
Когда все разошлись по местам ночлега, лагерь погрузился в тишину. Наши чародеи решили попробовать маскировочные чары, но шум они не подавляли. Минус у этих чар точно такой же, как и у наших программ и сайтов в интернете — все можно взломать. Другие чародеи смогут найти и то, что скрыто. Но все-таки это усложнит им задачу, вздумай они вновь напасть на нас ночью или под утро. Я не спала, прислушиваясь к мерному дыханию сына и Панен. Ноги гудели, спина ныла, но все это меркло по сравнению с болевшей душой. Моей душой, кровоточащей и бьющейся в агонии. Я стиснула зубы и сжала кулаки.
«Вернуться — наилучший вариант для всех», — напомнила себе и вышла из палатки.
Костров не жгли, так что темнота, которую не в силах разогнать даже огромный спутник Кашур, делала страшным каждый шорох и куст. Я подошла к палатке, похожей на нашу один в один. Надеюсь, у Лема нет привычки использовать чары не глядя? Чародей казался мирно спавшим. Я села в углу палатки, не зная, что делать дальше. Может, еще не поздно развернуться и уйти?
— Какая, однако, интересная привычка у матери нашего наследника — навещать ночью мужчин. Повелитель в курсе? — раздался едкий голос.
— Я извиняюсь за вторжение, — начала я.
— Еще скажи, не хотела разбудить, — усмехнулся чародей. — Выкладывай, зачем пришла, или проваливай в свою палатку.
— Очень рада, что хоть что-то в этом мире стабильно, — не выдержала я, — и ваше хамство — величина постоянная и неизменная. — Понятно, что принцессе подобные слова проглотить было еще сложнее.
— Я польщен. Если это все — пошла вон и не мешай мне спать! В отличие от некоторых, я не имею права прохлаждаться днем. — Лем повернулся ко мне спиной и повыше натянул одеяло.
— Вы можете вернуть меня обратно в мой мир? — задала главный вопрос я.
Повисло молчание, но уходить я не собиралась, готовая, если надо, тормошить чародея и будить даже пинками.
— Даяна, — Лем, поняв, что не отстану, повернулся и сел, — мне кажется, ты и у нас вполне неплохо устроилась. Я бы даже сказал, очень хорошо. Сам повелитель с тебя пылинки сдувает, во дворце занятие интересное нашел, лишь бы ты не страдала. И сейчас его отношение к тебе очевидно. И ребенок, как я думал, для тебя что-то значит. Или все это притворство?
Мне до жути не хотелось отвечать. Оправдываться, доказывать этому наглому и бесцеремонному типу — ниже моего достоинства.
— Мне нужно вернуться.
— У тебя ведь нет там своей семьи — мужа, детей, так что по большому счету тянет тебя обратно? — Даже в практически полной темноте, когда видны лишь неясные очертания, я чувствовала пристальный взгляд мужчины, его внимание. Он ждал ответа.
— Если я скажу, могу рассчитывать, что ответ не пойдет дальше вас и повелитель об этом разговоре не узнает?
— Ничего не обещаю, все зависит от ответа, — отозвался Лем. Кто бы сомневался.
