Или кто-то, кому они отдали.
Ты опять думаешь о себе.
«Я посмотрю, я останусь…»
Уходи. Ты видел всё!
Ты ел всё!
Ты читал всё.
Ты сказал всё.
Пусть он смотрит в твоё окно, которое тоже кто-то сделал до тебя.
Что там твоего?
Даже твои мысли уже присвоены.
Отваливай, шеф.
Подглядывать за будущим я тебе не дам.
Присмотрись пока к тому, что ты видишь в зеркале.
На тебя с крупной укоризной смотрит пожилой человек.
Освободи зеркало.
А то надену зубы и укушу.
Девонька, погоди приходить навсегда.
Зачастую приходи иногда.
Группа «Поём матом» летит в Кемерово.
И я в Кемерово.
– Вы к шахтёрам?
– Нет. Шахтёры стесняются. Мы – концерт для руководства.
Выпьем за отношения между мужчинами и женщинами.
За сокращение промежутка между ними, заполненного ужасом, слезами и недоверием.
СССР.
Морской флот.
Капитан проспал.
Собрание.
Разбирали.
Он пил.
Сигнал.
Неписаная заповедь – капитан и старпом должны пить в разных компаниях.
Потому что старпом обязательно напишет на капитана. Флот – доносы, доносы.
– После рейса дней шесть-семь прихожу в себя, а потом – в следующий рейс.
Держусь.
За месяц то, что у других за год.
Жена одета, я одет, дети.
Машина.
Если бы не плаванье туда, я бы это видел?
Ни дня без строки.
Ни утра без разочарования.
Ни ночи без мук.
Ни вечера без аплодисментов.
Партия объясняла нам, морякам, что в Сингапуре в ресторане раздевается женщина, потому что она голодная.
Они и Она
Я разговаривал с ними о деле.
В их кабинете.
Их два.
Один совсем главный.
