Его зовут Натан.
Он приехал из Балты.
Ему двадцать шесть лет.
Они из села шли сюда навалом.
Смотри, какой парень – блондин, высокий, красивый.
Это его первый еврейский Новый год.
– Ты книги читал, Натан?
– Смотря что.
– Читал… Он не мусор. Он не кагэбист. Ему двадцать шесть лет. У него есть внешность. У него друг Петя, его друг Коля, Ваня – все евреи из Балты.
Все пишутся русскими, все женаты на русских.
Он будет жить в Одессе.
– Будешь, Натан?
– Ну, это зависит…
– Будет. Он книг не читал.
– Что вы болтаете?
– Что ты стесняешься, это же Миша.
Он тоже любит женщин.
Они все русские. А что ты с ними сделаешь?
Они боялись.
Но сейчас они уже не боятся.
Что человеку дает национальность? Ничего.
Что прибавляется здесь, тут же отнимается там.
Здесь ты можешь сказать: «Он еврей, я русский, дайте мне работу!»
Можешь сказать. Можешь – и всё.
Приедешь туда: «Вы все русские, вы все мафия. Русских не берем».
Одно дело, что тот, кто здесь работает, живет хуже того, кто там ищет работу.
Но там ты, русский, чувствуешь то, что здесь – еврей.
И я бы успокоился.
Я бы забросил паспорта и успокоился. Как американцы.
Они терпят. Какое им дело, что какие-то евреи в их городе встречают Новый год в сентябре.
Мало сумасшедших?!
А какие-то китайцы с тихим шелестом страшно плодятся в Сан-Франциско и уже всё перестирали, перехимчистили, поднимаются во врачи, в программисты…
Что, страна от этого становится слабее?
Мы же видим, что нет.
Мы же слышим, что нет.
Тут, в России, от этих черных сошли бы с ума.
Несмотря на семьдесят лет советской власти, которая обожала негров в пику Америке.
А еврейские районы?
А Бруклин?
А Голливуд?
Кто бы это все терпел?
Так что потеряла Америка, имея Голливуд?
Самый большой доход у нее от продажи фильмов.
Потом идет «Боинг», потом оружие.
А Форд не любил евреев – это его право.
Так автомобили из Америки никто не покупает.
Дело не в том, Миша, я без образования, но я умею зарабатывать, и я знаю, что в стране должна быть разная кровь. Для конкуренции.
Для того чтоб страна была сильной и красивой.
