Дорогие управляющие!
Я счел за честь выступить перед вами.
Вы новая Россия и есть.
И если перестать выть и искать плохое, я сам не понимаю, как быстро вы во всем разобрались.
Мы были первыми, когда шли назад.
Мы стали задними, когда пошли вперед.
Теперь все дело в скорости.
Август
О той булгаковской разрухе, что начинается в головах.
Она появляется от противоречий.
Между слышимым и видимым.
При советской власти в одной голове не совмещалась счастливая жизнь с очередями, муками, тюрьмами и закупкой хлеба у капиталистов.
Сегодня в одной голове не совмещается несчастная жизнь с миллионами авто, полными магазинами и избытками зерна.
Разруха возникает от лжи, от несоответствия увиденного и услышанного.
Прежняя привела к повальному – воруй у государства, забирай свое.
Лежит – поднял.
Висит – оторвал.
Приварено – отбил.
Это была первая, булгаковская черно-белая разруха.
Сегодня мы дожили до праздничной цветной разрухи в головах.
Лозунг «Другие уже украли, мы опоздали опять» породил невиданную энергию.
Украсть у вора – задача для виртуоза. За дело взялись спортсмены, чемпионы, каратисты.
Припадок осознания «все всё уже украли» – не вмещается в голове, доводит до слез, до истерики.
Ученые – святые люди. Ничего, кроме науки.
Нет! Оказались нормальными. Родина здесь, а платят там – рванули туда, не ожидая, пока Родина очнется.
Писатели – святые люди.
Тюрьма сосредотачивает на творчестве. Тоже оказались нормальными.
Мы здесь – а деньги где?
Стали писать быстрее, мельче, короче, матом, выстрелами и плохим языком для лучшего проникновения в душу покупателя.
Поняли, что книгу читают не читатели, а покупатели.
Это у взрослых.
Юное поколение, видя блестящие журналы и блестящие авто, что им кажется признаком счастливой жизни, даже не колеблется между воспитанием и увлечением.
Вот же оно! Раньше за заборами, теперь вывалилось на тротуар.
И такое восхитительное количество трупов, такое изумительное море крови.
А еще говорят, что это жизнь, что это свобода, что за это боролись.
Вот так из одной разрухи попали в другую. Сидели в Бухенвальде, наконец с боями пробились в Освенцим.
Учитель за двадцать долларов ставит пятерку, преподаватель за пять тысяч провожает на медаль, за десять тысяч принимает в вуз.
Суд за тридцать тысяч посадит, за пятьдесят тысяч оправдает. Следователь за три тысячи обвинит, за пять тысяч отпустит.
Министр берет со всего, что происходит под ним: пять миллионов за сделку во вред стране, десять миллионов за сделку на пользу стране. Один миллион – за то, что сделка не состоялась. (Цифры вымышлены мной.)
Телевидение, время от времени завывая о зажиме свободы, добивает и уничтожает остатки приличий, остатки совести, заставляя всенародно рассказывать гадости о муже, о жене, сочиняя, выдумывая чью-то жизнь.
Это горе одинаковое, когда все можно и когда все нельзя, когда стреляют сверху, когда стреляют снизу.
Снизу палачей не меньше.
Тут кто-то затосковал о политсатире.
Мол, почему не занимаются.
Как не занимаются?
А что же делает вся страна, все газеты, все радиостанции Советского Союза?
