за дверью и могла в любой момент выйти. Из-за врача, который решал, может ли Лидия вернуться домой или ей придется лечь в психиатрическую больницу. Этот врач мог не одобрить отношений Джо с мужчиной моложе ее и указать на то, что это плохо для психического здоровья Лидии. Слезы лились из ее глаз всего пару минут, не больше. Она позволила себе прислониться к Маркусу, чтобы услышать, как он дышит, почувствовать прикосновение его хлопковой рубашки, ощутить сильную руку, обнимавшую ее. Потом она выпрямилась, вытерла лицо и, глубоко дыша, посмотрела вверх, на пенопластовые плитки на потолке, чтобы успокоиться.
– Это я виноват, – сказал Маркус.
– Что?
Его лицо уже не было таким бледным, но волосы казались больше, чем обычно, растрепанными. Он был небрит. Возле воротника рубашки пятно.
– Я должен был догадаться. Я видел ее каждый день, как и этих детей. Я видел всех их. Я видел, как она убежала с экзамена вчера. Я ее классный руководитель. Моя работа – замечать такие моменты, а я не заметил.
– Нет, – возразила Джо. – Это я должна все замечать. Я ее мать. А я… была слишком занята.
– У тебя есть еще двое детей, – сказал Маркус. – А я был слишком увлечен. Каждый раз, когда я видел Лидию, я не мог не думать о… Поэтому я никогда по-настоящему не разговаривал с ней. И вчера, когда она меня обвинила, я был шокирован. Я и представить не мог, что она знает о нас. Если бы я был более внимательным…
– Мы не должны были этого делать. Нам нужно было оставаться на расстоянии.
– Знаю. Наверное, было бы мудрее подождать. – Он сжимал ее руку, поглаживая большим пальцем ладонь.
– Мы вообще не должны были этого делать.
Его палец остановился.
– Джо?
– Я не могу так поступать. – Она сглотнула, почувствовав привкус еще не пролитых слез. – Я не могу быть такой эгоистичной. Не могу думать о себе, а не о детях. Я была слишком увлечена отношениями с тобой и не заметила того, что происходило с Лидией. Не могу, Маркус. Это нужно прекратить прямо сейчас.
– Ты же не хочешь сказать…
– Это было весело, – твердо произнесла Джо, – но теперь это должно закончиться. – Она попыталась выдавить из себя улыбку.
Маркус убрал от нее руку.
– Это было весело, – повторил он. – После этого… После всего, что только что произошло… Выходит, так ты видишь то, что было между нами?
«Нет, я влюблена в тебя, а это еще хуже. Потому что, если я влюблена в тебя, а ты в меня, нам нужно полностью изменить наши жизни, чтобы быть вместе. А сейчас у меня и так достаточно изменений. Мне нужно заботиться о детях».
Она кивнула:
– Это было тем, чего мы оба хотели, разве нет? Мы знали, что это не может быть чем-то бoльшим.
Маркус встал.
– Так почему тогда я здесь?
– Потому что ты хороший человек. Хороший сосед. Классный руководитель Лидии.
– И кто-то, с кем ты развлекалась. – Он не скрывал злости в голосе. – Вот почему ты не перезванивала.
– Я не перезванивала, потому что волновалась из-за Лидии.
– И я тоже.
– Но ты же…
– Не часть твоей жизни. Просто развлечение. Никто по сравнению с твоим первым мужем-героем. Я понял. Все прекрасно понял. Нужно было лучше слушать раньше. – Он сунул руки в карманы. – Тогда я пойду. Позвони, если что-нибудь понадобится. Я помогу всем, чем смогу. Но я не буду, затаив дыхание, ждать звонка.
Дверь кабинета открылась, и вышел доктор.
– Миссис… мм… Левинсон?
– Меррифилд, – отозвалась Джо. – Я здесь. – Она встала и заглянула доктору через плечо, туда, где на стуле, зажав руки между коленями, сидела Лидия.
Маркус помедлил немного, развернулся и ушел. Джо старалась не смотреть ему вслед.
В кабинете Лидия протянула матери руку, и Джо устроилась рядом, невольно повторив позу, в которой только что сидела с Маркусом.
– Мы с Лидией хорошо поговорили, – начал доктор, опускаясь в свое кресло, – и я удовлетворен тем, что она понимает, насколько серьезной была эта попытка. Однако она говорит, что решила остановиться до того, как вмешалась полиция.
– Да, – подтвердила Джо, всматриваясь в лицо дочери. – Да?
