– Ты можешь петь в парке, дорогая.
Оскар выскочил из машины и побежал к проезжей части. Джо едва успела ухватить его за капюшон. Она продолжала держать его так и несла Айрис, пока они не дошли до лифтов. Оскар сразу же нажал на все кнопки, так что они останавливались на каждом этаже, пока спускались.
Через дорогу от больницы находился парк. Оскар нажал на кнопку светофора, и Айрис закричала, вытянув ручки, чтобы тоже нажать на кнопку.
– Только быстро, дорогая, – сказала Джо, опустив ее, когда на светофоре уже зажегся зеленый. Айрис все тыкала в кнопку пухленьким пальчиком. Когда она закончила, свет опять переключился на красный, и дети снова и снова нажимали на кнопку, пока он в очередной раз не сменился зеленым.
В парке почти никого не было, не считая нескольких человек, обедающих на скамейках.
– Я первый считаю! – воскликнул Оскар и зажмурил глаза. – Один, два, три, четыре, шесть, десять, пять…
Айрис завизжала. Джо взяла ее за руку, и они помчались за куст.
– Спрячься здесь, Айрис, – прошептала Джо.
Айрис ответила:
– Нет, – и закрыла лицо руками, очевидно, следуя известной мудрости, что если она не видит Оскара, то он ее тоже не увидит.
Джо присела возле нее.
– Четырнадцать, пятнадцать, двадцать! Кто не спрятался, я не виноват! – Оскар открыл глаза и закричал: – Я нашел вас! Это слишком просто, мамочка!
– Тогда почему бы тебе не спрятаться, а мы с Айрис попробуем тебя найти? – предложила Джо.
– Прятаться с Ози!
Оскар надулся.
– Я не хочу прятаться с Айрис. Она грязнуля.
– Прятаться с Ози!
У Айрис из каждой ноздри выглядывали зеленоватые сопли. Джо не взяла с собой салфетки, так что вытерла нос дочери рукой, а потом потерла пальцы о траву.
– Пожалуйста, Оскар, возьми младшую сестру в этот раз. А потом ты будешь прятаться, а мы с Айрис тебя искать. Только из парка не выходить, хорошо?
Он нехотя взял малышку за руку. Джо опустилась на траву, радуясь мгновению тишины. Полчаса назад она чувствовала себя уставшей, но с нетерпением ожидала продолжения дня с детьми. Что же произошло?
Ну что ж, они, по крайней мере, повеселились в парке и, возможно, даже поспят. А стирка… Ладно, как-нибудь успеет. Если повезет, к концу дня она устанет достаточно, чтобы спать ночью.
– Считай! – скомандовал Оскар.
Она закрыла глаза:
– Раз, два, три…
Они поспешили прочь. Джо открыла глаза на середине счета и наблюдала, как они направлялись к каким-то кустам, потом передумали и побежали к деревьям.
В животе заурчало. Ей не удалось пообедать. Позавтракав в семь утра йогуртом Оскара и мандарином, с тех пор она съела всего полкусочка зеленого торта. У нее в сумке был изюм и крекеры, но в спешке она забыла ее дома. И книгу. И салфетки для Айрис.
Детям нужно так много всего. Как люди с этим справлялись до появления пластиковых бутылочек с детским питанием, одноразовых салфеток и подгузников? Кажется, в некоторых странах женщины годами носили детей на руках. И кормили грудью до пяти лет. В этом тоже было свое преимущество, предположила она, по крайней мере не приходилось повсюду таскать за собой огромную сумку с подгузниками.
Из-за деревьев послышалось рыдание, и Джо бросилась к детям. Какая-то часть ее материнского мозга, которая могла различить плач детей и моментально определить, вызван он болью, страхом, тревогой или плохим настроением, знала, что не произошло ничего опасного для жизни, тем не менее тело отреагировало мгновенно. Потому что может случиться всякое. Ведь беда приходит тогда, когда не ожидаешь, когда ты счастлив.
Оскар смотрел вниз на себя и плакал. У него на коленках и футболке была размазана коричневая грязь. Джо думала, что он умудрился найти единственную лужу в парке и упасть в нее, пока не подошла ближе и не почувствовала запах.
– Ози собачья какашка, – печально поведала Айрис, глядя удивленными глазами.
Черт! Блин! Дерьмо! А у нее не было ни сумки, ни салфеток, ни сменной одежды. Она увидела собачью кучку, в которую он упал: она была свежей и огромной, будто медведь наложил. И в ней было два углубления, точно подходящих под колени Оскара.
– Я ее не увидел, мамочка! Я хотел спрятаться!
– Все в порядке, Оскар, ты не виноват, – успокоила Джо и закатала его футболку, чтобы снять ее, не испачкав волосы в собачьих экскрементах. Затем она сняла с него обувь, проверила подошвы – слава богу, чистые! – и стянула штаны. Оскар продолжал плакать. Его слезы капали на голову Джо, пока она
