– Да, я спрашивал себя, рада ли ты на самом деле, – признался он наконец таким сочувственным голосом, что мне тут же стало немного легче. – Знал, что ты никогда не думала еще об одном ребенке. Но, Маргарет, разве трудные роды Дэвида обязательно означают, что и следующие будут такими же? Что говорит доктор Ивс?
– Что с Дэвидом мне не повезло и нет никаких оснований опасаться, что это может случиться еще раз.
– В таком случае…
– Но я не верю ни одному его слову! – Я зарыдала.
– Эта проблема легко решается, – продолжил Эдвард все тем же сочувственным голосом. – Поговори с другим доктором. Если хочешь – и с третьим. Собери их мнения, и, возможно, ты будешь чувствовать себя увереннее.
Я поплакала еще немного, но он, в общем-то, не оставил мне никаких оснований для слез. Я вытерла глаза платком и сделала усилие, чтобы успокоиться.
– Прекрасная мысль, – уверенно согласилась я. – Почему сама не догадалась? Какая же я глупая! – Но тут почувствовала, что мои глаза снова наполняются слезами. Сжав скатанный в тугой шарик платок, я попыталась прогнать слезы. – Уверена, что буду очень любить ребеночка, когда он появится, – пробормотала я со слезами на глазах и, несмотря на все усилия, снова разрыдалась.
– Мы должны сразу же придумать ему имя, – напомнил с хитрецой Эдвард. – Ты же помнишь, ты всегда говорила, что хочешь думать о Томасе и Дэвиде как о людях задолго до их рождения. Если ты сможешь думать о новом ребенке как о человеке, тебе, возможно, будет легче.
– Да, – согласилась я, бесполезно пытаясь промокнуть глаза мокрым платком. – Имя. Ох, дорогой, мне ничего не приходит в голову. Придумай имя, Эдвард.
Он дал мне новый платок.
– Может быть, Ричард? – предложил он. – Так звали дядю, который оставил мне Вудхаммер-холл, – дядю, который оказал на меня сильное влияние в юности. Если тебе нравится это имя…
– Ричард. Да. Да. Очень нравится, – поспешила согласиться я, и после этого мне и в самом деле стало легче готовиться к моему испытанию.
Конечно, родилась девочка.
Роды были легкие. Все закончилось за три часа. Ошеломленная, я сказала доктору Ивсу:
– Наверное, это ошибка. Неужели уже все?
Но доктор Ивс только улыбнулся покровительственной улыбкой, так что мне захотелось отвесить ему пощечину. Ребенок жалобно закричал, и повивальная бабка, соскучившаяся от неинтересных родов, язвительно сказала:
– У вас наконец девочка, миледи.
У меня сердце упало. Это была непроизвольная реакция. Я даже не задумывалась, почему у меня нет желания иметь девочку, и не понимала, откуда такое разочарование.
– Это не может быть девочка, – в отчаянии возразила я. – Это мальчик. Мы и имя выбрали – Ричард.
– Ну-ну, – успокоительно пробормотал доктор Ивс. – У нас всех случаются маленькие разочарования. Постарайтесь отдохнуть и восстановить силы.
И я уснула, но, когда проснулась, мое облегчение – слава богу, все позади – тут же омрачилось другой мыслю: Ричард оказался девочкой. Я лежала, сжимая в руках простыню, устремив взгляд в потолок; я почти не ощущала физического дискомфорта и ломала голову: что же теперь скажу Эдварду? Позднее, когда в комнату вернулась нянька, чтобы еще раз показать мне ребенка, мое настроение испортилось еще больше. Ребенок был совершенно дурен. Ярко-красная кожа, большая голова без волос и маленький живот.
– Да-да, – буркнула я, пряча по мере сил отчаяние. – Очень хорошенькая. Спасибо.
Ребенка уложили в колыбельку, и тут же появился Эдвард, а нянька вышла, чтобы мы могли поговорить наедине.
Мы обнялись, и он, улыбаясь, прошептал:
– Значит, все прошло хорошо?
– О да, – подтвердила я, пытаясь напустить на себя веселый вид. – Доктор Ивс ужасно неприятный человек, но не сомневаюсь: он очень умен. Даже подумать не могла, что роды пройдут так легко.
– Слава богу, – сказал он, снова целуя меня.
– Слава богу, – согласилась я, крепко сжав его руку.
Наступило молчание.
– Ну, – смешливо заметил он, – похоже, нам снова придется заняться именами.
– Я рада, что ты это упомянул, – тут же ответила я, – потому что у меня прекрасная идея. Эдвард, давай назовем ее Нелл. Красивое имя и короткое; я часто раздражалась, оттого что у меня такое длинное имя, и подумала, что ты будешь не против, если ее назовут в честь дочери, которую ты так любил. Что скажешь?
Он посмотрел на меня испуганным взглядом:
