На летучке В. И. встала во главе длинного стола заседаний, подумала, поковыряла в носу, вытерла палец о стену и быстро перечислила главные вечерние программы и как с ними бороться.
Первое: все фильмы, игры и новости снимаются с эфира долой.
Второе: вместо всего этого по всем программам пускаются две передачи — «Сам лечу свою куклу» и «Сам варю себе суп».
Третье: готовы ли кастрюли, вода, плиты, картошка-моркошка и все остальное?
Четвертое: готов ли оркестр духовых инструментов с маршем Шопена (так называемый «Марш Фюнебр», похоронный)?
Далее: готовы ли клюквенный сок, острый нож, штопор для выковыривания глаз, шило для ушей?
Есть ли спички и свечка для раскаливания клещей и наготове ли сами клещи?
Построена ли маленькая виселица и куплен ли шнурок к ней?
Докладывали помощники, водители, грузчики, ассистенты, операторы и звуковики.
Все уже было закуплено, в случае нехватки средств Валентина Ивановна ловко доставала откуда-то из-под стола (на самом деле из воздуха) толстые пачки валюты.
Люди просто горели на работе.
У всех были красные уши и чуткие руки, которые сами собой шевелились при виде денег.
— А кто сидит на телефонной связи с Гималаями? — орала В. И. — Нам нужно будет соединиться с домом Амати в момент казни!
Дело двигалось.
Сила Грязнов сидел в кресле, выпрямившись, как струнка, и маленькие глаза его сверкали неподдельной злобой.
Валентина Ивановна несколько раз говорила, что именно Грязнову должны подчиняться все, кто сидит за главным пультом. Именно он должен будет переключать действие в нужный момент на кастрюлю с кипящим супом.
Но когда В. И. произнесла в очередной раз: «И все, что он скажет, все выполнять как из пушки, понял — нет?» — она посмотрела на Силу и как-то засомневалась.
Что-то в нем было не то.
И вдруг Валька потянула носом воздух.
Тут же она завопила:
— Сила! Эдик!
— Ну, — лениво откликнулся Эдик.
— Ты че воще, чудик? — спросила Валька. — Совсем, что ли, уже?
— Ниче, — ответил Сила Грязнов.
— Ты че, в натуре, надушился, нет?
— Нет, — сказал Сила Грязнов и как-то странно заколебался, заструился в воздухе.
— Бандиты, измена! — завопила Валькирия. — Это не ты! Не он! Он ничем не воняет!
Сила Грязнов как-то вяло сказал:
— Не врубаюсь в юмор.
Валька просто вся кипела:
— Вчера чеснок жрал? Пива три бутылки выпил? Бутылку водки? Кислую капусту бочку на себя опрокинул? Когда искал рассол в подвале в магазине? — Она еще раз потянула носом. — А от него несет фиг знает чем!
Силу Грязнова в ответ перекосило и поволокло к открытой форточке.
Секунда — и он исчез.
В воздухе действительно стоял запах ландышей и молодого березового листа.
— Это мы еще выясним, кто тут шпионит, — злобно сказала Валентина, — и где мой Эдик.
Она сунула в рот сухую корку и принялась сосать, причмокивая.
— Так, — сказала Валентина Ивановна. — Где телефон?
И она заорала в трубку:
— Это мой сотрудник, вы что? Верните его! Куда? Это где это? А сколько время назад?
(Валька впопыхах забыла уроки доброго волшебника Амати, который каждый раз поправлял ее: «не сколько время», а «сколько ВРЕМЕНИ».)
— Да? Ну ладно, я сама вылетаю.
Тут сотрудники стали свидетелями того, что вместо Валентины Ивановны на столе оказалась лохматая ворона, которая крякнула, присела и вылетела в форточку, как снаряд.
Сотрудники, довольные и свободные, пошли в буфет, где мы их и оставим, а ворона Валька помчалась как сумасшедшая вслед за какой-то «Скорой
