– Я просто хочу сказать, что они торгуют нарядами вроде ваших. В наши дни это весьма перспективное направление бизнеса.
Марго пощупала рукав нейлоновой блузки, посмотрев поверх очков на лейбл:
– Эми Армистед – ужасная линия одежды. Всегда терпеть не могла эту женщину. Или «Les Grandes Folies». У них вечно отваливались пуговицы. Дешевые нитки.
– А вот тут у них, в пластиковых чехлах, реально интересные платья. – Я подошла к отделу коктейльных платьев, где были выставлены лучшие образцы женской одежды. Сняв с плечиков бирюзовое платье «Сакс Пятая авеню», расшитое по подолу и манжетам блестками и бусинками, я с улыбкой приложила к себе.
Марго пригляделась к платью, повертела этикетку с ценой:
– Кто, ради всего святого, заплатит за это такие деньги?!
– Люди, которые любят хорошую одежду, – ответила появившаяся у меня за спиной Лидия.
Лидия громко жевала жевательную резинку, и при каждом движении ее челюсти в глазах Марго появлялись яростные огоньки.
– Неужели они действительно пользуются спросом?
– Да еще каким! Особенно если вещи в безупречном состоянии, как ваши, – сказала я и, повернувшись к Лидии, добавила: – Все вещи Марго хранятся в пластиковых чехлах в шкафах с кондиционированием воздуха. У Марго есть одежда еще сороковых годов.
– Это не мои. А моей матери, – сухо произнесла Марго.
– Серьезно? А что там еще у вас есть? – Лидия пристально рассматривала шерстяное пальто Марго длиной три четверти от «Йегер» и черную меховую шляпу, напоминающую огромную губку для мытья фирмы «Виктория сикрет». Несмотря на теплую погоду, Марго постоянно мерзла.
– Что у меня есть? Ничего такого, что я хотела бы здесь продать. Благодарю.
– Но, Марго, у вас ведь есть несколько действительно чудесных костюмов – «Шанель» и «Живанши», – которые вам уже не годятся. А еще шарфы, сумки. Вы могли бы предложить все это дилерам винтажной одежды. И даже аукционным домам.
– «Шанель» можно продать за серьезные деньги, – глубокомысленно заметила Лидия. – Особенно сумки. Не слишком потрепанные, приличные сумки- конверты из натуральной кожи «икра» могут стоить от двух с половиной до четырех тысяч. Новая обойдется вам ненамного дороже. Понимаешь, о чем я? А если из кожи питона, то цена сразу вырастет до небес.
– Марго, у вас ведь не одна, а несколько сумок «Шанель», – заметила я.
Марго еще крепче зажала под мышкой сумочку «Эрмес» из крокодиловой кожи.
– А у вас еще такие есть? Миссис Де Витт, мы можем легко их продать. Мы даже завели лист ожидания для желающих приобрести хорошее барахло. Я знаю даму в Асбери-Парк, которая готова выложить до пяти штук за приличную сумку «Эрмес». – Лидия провела пальцем по краю сумки, но Марго отшатнулась с оскорбленным видом.
– Это не барахло! – отрезала она. – У меня нет барахла.
– По-моему, вам стоит обдумать это предложение, – вмешалась я. – Мне кажется, у вас достаточно вещей, которыми вы больше не пользуетесь. Вы можете продать их, оплатить наконец коммунальные услуги и перестать дергаться.
– А я и не дергаюсь! – отрезала Марго. – Кстати, я была бы весьма признательна, если бы ты прекратила обсуждать на людях мои финансовые дела. И вообще, мне не нравится это место. Здесь пахнет старьем. Пойдем, Дин Мартин! Мне необходимо выйти на свежий воздух.
Я проводила Марго на улицу, прошептав слова извинения, на что Лидия лишь невозмутимо пожала плечами. Надежда рано или поздно заполучить гардероб Марго, похоже, смягчила природную ершистость Лидии.
В такси мы ехали в гробовом молчании. Я злилась на себя за отсутствие дипломатичности и одновременно на Марго за ослиное упрямство, поскольку, на мой взгляд, я предложила вполне разумный вариант. Марго всю дорогу отказывалась на меня смотреть. Я сидела возле нее, между нами сопел Дин Мартин, и прокручивала в голове различные доводы, пока молчание не начало действовать угнетающе. И тут до меня дошло, что рядом со мной старуха, которая не так давно выписалась из больницы, и я не имею никакого права на нее давить.
– Марго, я вовсе не хотела вас расстраивать, – сказала я, помогая Марго выйти из такси. – Мне просто казалось, что это некий выход из положения. Ну, вы понимаете, учитывая ваши долги и все такое. Не хочу, чтобы вы потеряли дом.
Марго выпрямилась, поправив меховую шляпу здоровой рукой. В ее голосе появились капризные, даже слезливые интонации, и я поняла, что и она тоже всю обратную дорогу мысленно репетировала свои возражения.
– Луиза, ты не понимаешь. Это
– Простите меня.
– Я не отправлю их в эту занюханную комиссионку, даже если меня поставят на колени. Мне страшно подумать, что в один прекрасный день я встречу на улице идеальную незнакомку в моем любимом наряде. Этого я точно не переживу! Поэтому нет, нет и еще раз нет. Я знаю, ты хотела помочь, но
