Он не успел оправиться от удивления, как в дверь снова позвонили.
За порогом стоял Отто Лампрехт в черном кожаном плаще и в шляпе.
— Гельмут, дружище, как я рад, что вы меня позвали, — он крепко пожал ему руку, проходя через порог и снимая шляпу. — Хорошо, что вы не забываете старых друзей. Рудольф скоро тоже подойдет.
— О, а вот и твои друзья из Германии! — крикнул с кухни Костевич. — Пусть присоединяются. Мест больше нет, но можно сидеть на подоконнике.
— Ничего страшного, — улыбнулся Лампрехт. — Я могу постоять.
С этими словами он прошел на кухню, а Гельмут увидел в открытую дверь, как по лестнице поднимается Рудольф Юнгханс, одетый в новенькую, тщательно отглаженную форму СД.
— Привет, Гельмут, — с улыбкой сказал он. — Извини, что без подарка, я очень боялся опоздать. Не опоздал?
— Не опоздал, — ошарашенно ответил Гельмут.
— Вот и хорошо.
Юнгханс снял с головы фуражку, бросил ее на полку для головных уборов, подтянул ремень и отправился на кухню, где ему тут же пожал руку Лампрехт.
Гельмут больше не закрывал дверь. Он встал в проеме, скрестив руки на груди, и ждал. Следующим по лестнице поднялся Георг Грейфе. Он выглядел сильно постаревшим, волосы его почти целиком поседели, лоб перерезали морщины.
— Гельмут, Гельмут, — заговорил он, тяжело поднимаясь по ступенькам. — Как же чертовски рад видеть вас в добром здравии. Вы молодец.
— Я тоже рад видеть вас, — монотонно пробормотал Гельмут и пожал протянутую руку, когда Грейфе поднялся к порогу. — Все там, на кухне.
— Вижу-вижу. Приветствую всех! — крикнул он в кухню.
Из кухни донеслось невнятное бормотание.
Когда Грейфе прошел к остальным гостям, Гельмут продолжил стоять у лестницы и ждать посетителей, но прошла минута, две — и никого не было.
«Неужели все», — подумал он.
Подождав для верности еще некоторое время и досчитав в уме до ста, он закрыл за собой дверь и прошел на кухню.
Костевич, Федорова, Шишкин, Седакова, Варенцов, Лампрехт, Юнгханс, Грейфе.
Все они расположились вокруг стола и смотрели на Гельмута.
— Ну что ж, присоединяйтесь. В конце концов, вы виновник торжества, не стоит вам работать швейцаром, — сказал Лампрехт, открывая бутылку белого.
Гельмут еще раз оглядел гостей, подошел к столу и спросил:
— Зачем вы пришли сюда?
— Вы нас позвали, — сказала Федорова. — Неужели забыли?
— Сам позвал и сам забыл, — хохотнул Костевич.
— Лаубе иногда забывчив, — снисходительно улыбнулся Грейфе.
— А чем мы будем заниматься? — спросил Лампрехт.
— О, у меня есть отличная идея, — сказал Костевич. — К нам должны прийти еще два гостя, но они опаздывают. Поэтому мы будем играть в «На самом деле нет».
На кухне повисла тишина.
Федорова удивленно приподняла бровь.
— Никогда не слышала о такой игре.
— О, это очень хорошая игра, — продолжил Костевич. — Есть еще игра в несуществующие города, но она хороша, когда скучно. А нам же весело, не так ли?
Гости молчали.
— А нам весело, — ответил за всех Костевич. — Так вот, смысл этой игры в том, что один человек рассказывает историю, а другой отвечает: «На самом деле нет». И придумывает свою версию той же самой истории, поменяв в ней всего лишь три детали. А потом мы посмотрим, как быстро поменяется вся суть этой истории. Как вам?
— Мне нравится, — кивнул Шишкин.
— И мне, — ухмыльнулся Грейфе.
— Всем нравится. Отлично! Гельмут… тьфу, Сафонов, а тебе нравится?
— Да, — глухо отозвался Гельмут.
— Замечательно. Тогда я начну.
