В дверях появился Альф в скрипящей кожаной куртке с шоферским жетоном на груди. Сразу было видно, настроение у него ни к черту. В руке он держал вечернюю газету. Альф посмотрел на часы: ровно семь.
– В объявлении черным по белому было написано, что собрание в семь! – гаркнул Альф, обращаясь к пространству.
– Кент немного опаздывает, – прощебетала Бритт-Мари и, улыбаясь, сложила руки в замок. – У него в концерне очень важная встреча с Германией. – Похоже, Бритт-Мари хотела сказать, что у Кента встреча со всей страной.
Пятнадцать минут спустя в комнату ворвался запыхавшийся Кент, его пиджак развевался, словно мантия. Кент кричал в телефон:
– Ja, ja, Klaus! Ja! We will dizcuzz it at ze meeting in Frankfurt![2]
Альф оторвался от газеты и забарабанил по циферблату наручных часов:
– Надеюсь, ты не очень расстроился, что мы все пришли вовремя, твою мать!
Не обращая на Альфа ни малейшего внимания, Кент сложил руки в театральном жесте и с усмешкой обратился к Леннарту и Мод:
– Ну что, начинаем? Дело у нас нехитрое, не детей строгать!
Он повернулся к маме и, усмехаясь, кивнул на ее живот:
– Нам и этого хватит!
Поскольку мама не упала под стол от смеха, Кент повторил еще раз, чуть громче, как будто мама просто не расслышала:
– Нам и этого хватит!
Мод разложила печенье. Мама подала кофе. Сделав глоточек, Кент аж подпрыгнул:
– Ох и крепкий!
Альф осушил чашку одним глотком:
– В самый раз!
Едва пригубив, Бритт-Мари, поставила чашку на ладонь и с благожелательной улыбкой сказала:
– По-моему, кофе достаточно крепкий, да.
Она исподтишка посматривала на маму.
– А ты, значит, милочка, пьешь кофе, несмотря на беременность?
Не успела мама и рот раскрыть, Бритт-Мари поспешно добавила:
– Нет-нет, конечно, ничего плохого тут нет. Это совершенно нормально!
Кент объявил собрание открытым, и начался двухчасовой спор о том, о чем все-таки спорили на прошлой встрече.
В этот момент Эльса незаметно ушла.
Комната для собраний жильцов находилась на первом этаже, прямо напротив входа в подъезд, рядом с лестницей, ведущей в подвал, гараж и прачечную. В прачечной возился Джордж. Поднявшись на второй этаж, Эльса нерешительно посмотрела на дверь, ведущую к Монстру. Ничего страшного, на улице пока что светло, а Монстр выходит только с наступлением темноты.
Затем она перевела взгляд на дверь соседней квартиры, где на почтовом ящике не было таблички с именем. Там жил Друг. Эльса стояла в паре метров от двери, затаив дыхание, в ужасе представляя, что он раскурочит дверь, бросится на нее и вцепится в глотку, если услышит, что она подошла слишком близко. Только бабушка называет его Другом. Для остальных он бойцовая собака. Но больше всего его ненавидит Бритт-Мари.
Эльса не знает, как у него по части бойцовских качеств, но такого огромного пса она не видала за всю свою жизнь. Когда из-за двери доносится его лай, такое впечатление, что тебя лупят клюшкой по башке.
Вообще-то Эльса видела Друга лишь однажды, за несколько дней до того, как бабушка заболела. Она тогда испытала такой дикий ужас, словно встретилась нос к носу с тенью в Просонье.
Была суббота, они с бабушкой собирались на выставку динозавров. Мама без спросу положила в стирку шарф с Гриффиндором и дала Эльсе другой. Зеленый. Цвет Слизерина! О чем она вообще думает, эта женщина, есть у нее хоть мало-мальская способность понимать другого человека?! Эльса до сих пор как вспомнит, так злится.
Друг лежал на бабушкиной кровати, словно сфинкс возле пирамиды. А Эльса окаменев стояла в дверях и во все глаза смотрела на гигантскую черную морду и глазищи – такие бездонные, что казалось, будто это дыры, ведущие в преисподнюю. Никогда в жизни Эльса не видела такого огромного существа.
Бабушка как ни в чем не бывало вышла из кухни и стала надевать пальто.
– Э-э-это… кто? – прошептала Эльса.
– Это Друг, – беспечно ответила бабушка, докрутив самокрутку. – Он тебе ничего не сделает, если ты ничего не сделаешь ему.
«Легко сказать, – с возмущением думала Эльса. – Такому чудовищу много не надо». Однажды в школе Эльсу ударила одна из девчонок, которые ее ненавидят, – только за то, что у нее «дурацкий шарф». Спрашивается, что ей Эльса сделала? Вот и тогда она стояла в коридоре, ее обычный шарф – в стирке, вместо него на шее совершенно другой шарф, который мама так бездумно на нее намотала, и размышляла о том, что чудовище ничего ей не
