Возможно, это и правильно, лучший выход. Но я не могла. Я дала себе слово – ждать. До последнего. Эрнан вернется. Пока еще решаю я. И, значит, я не позволю открыть ворота.
В голове легкий туман. Полдень, но я едва вылезла из кровати.
Вчера я снова взяла у Флир лунную росу, рука дрогнула, и я налила себе больше, чем надо. Теперь весь день сонная, голова раскалывается.
В бездну все!
Иногда хочется выпить всю банку и не проснуться вовсе.
Снова поднялась на стену.
Лагерь Коррина за стеной. Упрямая скотина! Сколько можно торчать здесь!
Я ненавижу его.
Только теперь, наконец, начинаю понимать, что такое ненависть. Когда-то я говорила, что ненавижу Эрнана. Но нет. Ненависть – это совсем другое. Ненависть опустошает, не оставляет сил, сжигает все.
Пепел в моей душе.
Не на что надеяться. Чудес не бывает.
Я ненавижу.
Коррину никогда не надоест, он не уйдет, пока не получит свое. Зачем драться, если мы сдадимся все равно?
Прислонилась лбом к каменной стене. Прохладная, чуть сырая, это помогает немного прийти в себя.
Но что толку?
Повернувшись, привалилась к стене спиной. Медленно сползла вниз, села.
Закрыла глаза.
Очнулась от того, что кто-то тряс за плечо.
– Луцилия?
Лохан, конечно. Он переживает за меня. Сам за эту зиму исхудал едва ли не вдвое, постарел даже. Взгляд тяжелый, усталый. Он тоже понимает, что чуда не случится, и мы просто тянем время.
– Луцилия, что с тобой? Тебе плохо?
Я покачала головой.
Нет. Все хорошо. Ничего нового не случилось. Просто нет сил.
– Устала, – говорю я.
Он долго смотрит на меня, поджав губы.
– Может, пойдем, потренируемся? – и неуверенно улыбается. – Разомнемся, помашем палками?
«Махать палками» – это я так говорю. Мне все кажется, что то, как я это делаю, на бой похоже мало. Баловство… Палки. Но действительно помогает. Когда все тело болит – уже не до душевных мук. Отчего-то вдруг неуместно подумалось, что Флир бы в ответ предложила Лохану помахать палками иного рода, тоже помогает отвлечься, знаете ли. Ох… Боги! О чем я только думаю?
Лохан протянул мне руку, предлагая помочь подняться на ноги.
У него была такая широкая и жесткая ладонь, словно каменная. Крепкая. Лохан красавец и герой, верный и преданный мужчина, который всегда рядом.
– Идем, – говорю я. – А можно в этот раз не палками, а по-настоящему?
– Можно, – говорит он.
Холодная рукоять сама скользнула в ладонь.
– Нападай! – Он все так же небрежно держал свой полуторный меч одной рукой, но в глазах уже мелькнули веселые огоньки азарта.
И я бросилась в бой.
Я рубила изо всех сил, давно уже не боясь его ранить. Он всегда успевал раньше, увернуться или парировать, и тогда сталь звенела о сталь. Удар, еще удар!
Мне нравилось.
– Молодец! Давай! Не спеши. Двигайся, давай-давай!
– Защищайся! Я достану тебя!
Он смеялся.
И туман в голове постепенно рассеивался, и мне самой становилось весело и легко. Весь мир сжимался до нас двоих и наших сверкающих клинков. Словно песня.
– Не смотри на клинок, смотри в глаза! Давай, про ноги не забывай. Локти не расставляй! Теперь сверху! Молодец! Еще!
