— Конечно, сир!.. — Глаза шотландца сверкнули. И в этом блеске, я не нашел ничего хорошего для августинца Корнелия.
— Спалите тварь на костре!.. — зло прошипела Брунгильда. — Я сама огонь к дровам поднесу…
«И спалю, — обещал я сам себе, нащупывая ступеньки в пыточную, — но только после того, как четвертую».
Августинца уже подготовили к допросу. Жилистый, крепкий, полностью лысый мужичок со щеками, как у бульдога, был растянут на пыточном станке. Аскенс вместе с добровольными помощниками деловито готовил инструментарий. В темнице, как всегда, пахло плесенью, ржавчиной и человеческими страданиями…
Я с непонятным наслаждением втянул в себя этот воздух и присел на табуретку напротив августинца.
Монах, увидев меня, отчаянно вздрогнул, но не издал ни звука.
— Кто? — мой голос отразился эхом от сводчатых потолков и затих где-то в углу, за сваленными в кучу ржавыми цепями.
— Я… — очень тихо прошептал монах. — Корнелиус Гронненверк…
— Зачем?
— По велению Господа… — уже решительнее ответил Корнелиус. — Дабы извести с лика земного грех диаволов…
— Кто поручил?
— Господь!.. — в голосе монаха прозвучали фанатичные нотки.
— Понятно… — Я обратился к палачу: — Виллем, он не должен умереть.
— Ручаюсь, ваше сиятельство… — уверенно кивнул Аскенс. — В этом ручаюсь…
Я повернулся к Логану, и не видел, что сделал профос, но не слышать уже не смог. Воздух в пыточной немедленно разорвал утробный булькающий вой.
— Сир… А может, это ваш старый знакомец из Бюзе-Сен-Такр его подослал? — Тук прислушался к воплям и одобрительно кивнул: — Ну а кто еще?..
— Может, и он… — согласился я вслух, но про себя не поверил. До сих пор, кроме неясных следов, я не нашел четких и правдивых свидетельство о том, что Гийом де Монфокон, человек, которого я прирезал в замке Бюзе, все-таки остался в живых. Даже несмотря на то, что привлек на поиски тайные службы церкви. Впрочем, ничего исключать нельзя…
Вопли следовали за воплями, лжемонах страшно корчился в станке, но не произносил ни слова. Аскенс никак не мог развязать ему язык, и только недоуменно крутил бородой. Но когда к ногам убийцы приладили «испанские сапоги», он все-таки заговорил.
— Альфонс… Альфонс передал… — горячечно зашептал лжемонах. — В Мехелене…
Со слов лжеавгустинца выходило, что ему было приказано отравить именно Мадлен и детишек. Детишек он не смог, хотя подготовил несколько конфет с ядом, а с Матильдой сработало. Мати в последнее время была очень набожной, отмаливая грех, в котором мы с ней жили, поэтому охотно приложилась к мощам святого, на поверку оказавшимся кусочками собачьих косточек.
Заказ ему передал некий Альфонс, якобы поверенный какой-то высокородной особы. Но скорее всего, это имя было подставным. Сам Корнелиус оказался бывшим аптекарем Арманом Жюсо из Франш-Конте, находящимся там в розыске за составление ядов. Когда его делишки вскрылись, аптекарь успел бежать и устроился в Нидерландах, вполне процветая на нелегальной торговле приворотными зельями и поддельными мощами. Как выяснилось, под религиозного фанатика он только косил…
Ну что же, примерно все ясно…
Я быстро набросал письмо кардиналу де Бургоню, в котором описал ситуацию и попросил прислать конвой за отравителем. Очень хотелось задавить Корнелиуса своими руками, но я счел более правильным передать урода в руки церковников. По аптекарю надо вести тщательное и скрупулезное следствие, а у меня таких возможностей пока нет. И неизвестно когда появятся. А инквизиторская братия дело свое знает…
— Что застыли? — рыкнул я на палачей. — Вперед, до утра времени много, я хочу, чтобы он познал все адские муки и проклял тот момент, когда родился на свет. Но остался живым. Сдохнет — сами на кол сядете…
Глава 7
Матильда…
Она прибилась к нашей наемной банде рутьеров где-то на просторах Великой Римской империи, еще до кампании при Нейсе. Сейчас даже и не упомню где точно… Со временем сблизилась со мной и перешла в разряд походно-полевых жен, а затем как-то незаметно смогла заполучить себе кусочек моего сердца. А в итоге стала матерью детей бастарда Жана VI конта Арманьяка и самым дорогим для него человеком. А вот законной женой стать не успела. Впрочем, и не могла…
