После того как я привел себя в порядок, мы с Ильнасом спустились в столовую, открытую для начальствующего состава в любое время суток. За деньги, разумеется. Там уже пыжился в споре с одним из поваров Ротимур. Здоровенный мужик в фартуке, обтягивающем пивной живот, похоже, отказывался его обслуживать. Тот в свою очередь тыкал в нос грузному мужику либалзонский перстень.
– Разрешите старшему моей охраны пообедать, – вежливо попросил я толстощекого оппонента Ротимура.
– Да меня-то по перстню пускают! Этот жлоб остальных не хочет кормить!
– Не могу я, поймите. Скоро обед в воинском зале, там всех накормят; если вы, конечно, казарменному документы подали.
– А если не подали?
– А если не подали, кормить не буду.
Вместо обеда пришлось побегать по коридорам низшей власти с целью нормально устроить свои десятки. А это не так уж просто. Сложность заключалась в том, что обед готовился по заранее заявленному количеству человек, а моих утром, соответственно, некому было внести в этот список. С большим трудом и небольшими расходами удалось договориться, что воинов накормят, но в последнюю очередь.
Только решил вопрос с довольствием моего немаленького отряда и хотел было пообедать, как возникло новое препятствие – Ильнаса не пускали в сотницкий зал: не титулован и без звания. Пришлось послать парня за бумагами об опекунстве. Все тот же повар задумчиво почесал затылок. Как бы казус – титула опекунство лигранда не давало, а само опекунство… что за зверь и с чем его едят, мужик не знал. В результате повар махнул рукой и, отдав бумаги, разрешил Ильнасу вход в сотницкий зал. К этому времени вернулся Зарук с новостью о том, что приготовился к визиту во дворец сегодня я зря. Никто и не думал нас принимать именно сейчас. Зарук объяснил, что вызовут завтра.
Повар упорствовал насчет Ильнаса не просто так – сотницкий зал был переполнен. Такое впечатление, что даже конюх в дуваракской тысяче, и тот знатных кровей. По крайней мере, старший конюший точно, так как сидел от нас через стол. Мы с ним познакомились, когда сдавали лошадей. На нас особо внимания никто не обращал, вернее всего, здесь уже привыкли к воинам не из этой тысячи – поток таковых был большой. Неподалеку сидели два сотника, сопровождавшие своего дракона и приехавшие позже нас. Самого тысячника видно не было, вернее всего, заказал к себе в комнату.
В общем, народ кучками сидел, словно в обычном трактире, и вел неспешные беседы. История, рассказываемая за соседним столом молодым десятником, заставила улыбнуться меня, Ротимура и Ильнаса. Десятник рассказывал, как две зимы назад три новика за то, что дракон Эльфийской крепости их неподобающе принял на обучение, подсыпали расслабляющего зелья в котлы всей тысяче и, нарисовав не самую приличную часть человека на воротах, уехали. Я как представил рисунок, так вообще чуть не поперхнулся. Почему-то в моем воображении он напоминал логотип одного из ресторанов быстрого питания. Зарук, видя наши улыбки, потребовал разъяснения. Пришлось шепотом рассказать и о палках, и о смеси зелий, и о бегстве от дракона. Единственное, что мы рисунок не оставляли, да и не во все котлы насыпали, а только в сотницкий. Это уже молва приукрасила. Под конец рассказа Зарук уже похохатывал, тем самым привлекая к нам внимание.
– Северяне решили посмеяться над нашей пищей? – раздался позади меня довольно громкий голос с нагловатым оттенком.
Сама фраза на первый взгляд хоть и беспардонна, но безобидна, и все же тот, что стоял за мной, не имел права говорить, не представившись, да еще и в спину одному из сидящих.
Я вопросительно посмотрел на Ротимура, расположившегося напротив меня. Тот слегка сощурил глаза и чуть-чуть приподнял плечо, сигнализируя о том, что противник с виду не представляет большой опасности и не является вышестоящим по званию.
– Вы хотели принести что-то более серьезное? – ответил я, не поворачиваясь, тем самым нарушив вообще все правила этикета – сомневаюсь, что сзади кто-то без титула.
По сути, я оскорбил даже не словами, а тем, что не повернулся к разговаривающему со мной. Принадлежность к воинскому контингенту, как и запрет на дуэли, накладывали определенный отпечаток на гражданские нормы поведения. Если такой разговор произошел бы где-нибудь в трактире и без имперских гербов на груди, то мы либо уже ехали бы на ристалище, либо оголили прямо в зале сталь. Здесь же… По негласным воинским правилам я уже принял вызов, будь то словесная дуэль или настоящая, в смысле, на «дереве». Разумеется, как и во всех тысячах, в этой тоже любили развлекаться с вновь прибывшими. И если такая «шутка» с сотниками, приехавшими во главе с драконом, была непредсказуема, по причине наличия последнего, пусть и не в зале, то мы напоминали усиленное сопровождение какого-то обоза. Ну нас и не сочли сколь-либо опасными с официальной точки зрения – то есть докладывать не пойдем. В том, что старожилы тысячи именно развлекались, сомневаться не приходилось – гомон в зале стих, но тем не менее на нас демонстративно никто как бы не обращал внимания.
– Может, представитесь? – резко произнес Зарук.
– Да какая разница? – попытался я его остановить.
– Разница есть. Мой приказ о доставке тебя в целости еще действует, и я обязан доложить о неучтивом обращении…
– Да брось, развлечемся, – поддержал меня Ротимур.
– Ты ведь хотел предложить только потренировать… – я обернулся, – …ся?
Стоявший сзади оказался здоровенным как бык. Я посмотрел на Ротимура. Тот, улыбаясь, пожал плечами.
– Конечно, – улыбнулся здоровяк, – я буду рад получить урок от северных красавчиков. Вы, наверное, славно танцуете.
