– Ничего себе, – стал подниматься я. – А где Лумм?
– В соседней комнате. К чести сказать, ты получше выглядишь. Тот только хрипеть может. Да и… – Ротимур еще раз поглядел на девушку, – на подвиги его не хватило.
– А есть купальня? – задал я вопрос хозяйке комнаты.
– Конечно, Элидар, – указала она на дверь в углу.
Едва я зашел, как девушка скользнула за мной. И уронив одеяло на пол, обняла со спины. Судя по обстановке в купальне, мы вчера тут тоже порезвились.
– Ты чудо, – повернувшись, поцеловал я ее в печать. – Но сейчас нет времени.
– Хорошо. Мне ехать с вами?
– Нет. Зачем?
Девушка мило улыбнулась и пожала плечами. У меня появились смутные подозрения. Я наклонился над бадьей, указав ей на кувшин.
– Не расскажешь, что вчера было? – пока она поливала, задал я вопрос.
– Ну, сначала вы велели раздеться…
– Я не об этом. До этого что было?
– До этого вы выбрали меня. Потом вы ушли писать расписку…
– Какую расписку?
– Долговую.
– Я купил тебя?
– Да. – Лицо девушки расплылось в улыбке.
– Ё!.. Та-та-та!
– Мне одеваться?
Я кивнул. Девушка стала поднимать одеяло.
– Подожди. Я сам принесу.
Сходив в комнату, я под насмешливым взглядом Ротимура стал собирать раскиданные предметы одежды.
– Не говори ничего! – ткнул я в него пальцем.
– Молчу-молчу.
Тут на глаза попался свиток, лежащий на столе вместе с медальоном рабыни. Я развернул его одной рукой. Во второй была охапка тряпья. Купчая на некую Ласу. Балессу! То есть я купил не просто рабыню!.. Хотя о чем я? Узор-то на виске не черный! И так можно понять. Это сколько же я за нее отвалил? Поперебирав пальцами упрямо пытавшийся свернуться свиток, я нашел сумму и чуть не застонал: тридцать империалов. Тридцать! Ничего себе погуляли! Тут в комнату вошел очень помятый Лумм. Он молча подошел к столу и, взяв початую бутыль, жадно отпил из нее.
– Ну и гад же ты, Элидар.
– Поосторожней.
– Что поосторожней? «Если смешать вино и настойку – получится напиток настоящих мужчин!» – передразнил он кого-то.
– Это же старая воинская шутка, – засмеялся Ротимур. – На нее только новики клюют.
– Не говори ничего, – зло ткнул бутылкой в сторону друга Лумм.
– Ого! Сами изволили откушать без меры, а теперь правде рот затыкаете! Вы на дворцовое ристалище собираетесь?
– Собираемся… Собираемся, – пробурчал я, поднимая сапоги и скрываясь за дверью купальни.
Пока мы одевались, балесса задала неожиданный вопрос:
– А вот та женщина – это была ваша жена? Мне кажется, она была не очень довольна, что вы меня купили.
– Какая женщина?..
– Та, что приходила. Альяна.
У меня даже сапог из рук выпал. Я сел на скамью. Балесса, подняв сапог, встала на колени и начала надевать его на меня.
– А она приходила?
– Да.
– Мать… Уфф ты… Как весело-то… Что она сказала?
– Ничего. Вы ей сказали, что теперь любите меня, а не ее. И что сегодня поедем, и вы мне поменяете имя и свободу мне дадите. И… – балесса замялась.
– Договаривай.
– И в жены возьмете. – Девушка тут же опустила глаза в пол.