животе и двумя толстыми и длинными светящимися тентаклями. Сие чудо довольно бодро летело на меня, разнося здания в хлам своими хлыстами, и тотально игнорируя огонь батарей стационарной обороны города. Абсолютно нелепая и бессмысленная летающая хуйня, порожденная больной инопланетной фантазией. Бросаюсь на него, создавая максимально плотные щиты на запястьях. Враг вовремя замечает меня и решает атаковать. Щупальца бессильно бьют по темно-оранжевым восьмиугольникам, сотканным из моей воли и энергии Евы, я же ускоряюсь еще сильнее и вгоняю прог-нож в ядро этой хрени. Щупальца несколько раз раскаленными бичами проходятся по спине, но через десять секунд агония прекращается, и лезвие прог-ножа ломается под весом многотонной махины. С противником, сражающимся гибким оружием, тактика боя только одна: быть как можно ближе к нему. Туша заваливается на бок, я разворачиваюсь и иду назад к катапульте, откидываюсь на стартовый стол, после чего разрываю синхронизацию.
Когда я выхожу, меня встречают два отделения штурмовиков в полной броне и с автоматами - сопротивляться бесполезно, будь я даже здоров, полон сил, в своем теле и обвешан амулетами как новогодняя елка гирляндами. Покорно даю защелкнуть на себе наручники и понуро следую к месту своего заключения. Внутри царит абсолютная каша из мыслей и обрывков образов, хаотичная и изменчивая. То, что Гендо настолько сволочь я предсказать не мог. Ясно одно: то, что я проиграл по всем статьям. И если буду дергаться, то меня просто убьют, и плевать Икари на меня и на мою уникальность. Небось слепит себе клона меня и будет над ним издеваться еще похлеще, чем над Рей. Аянами тоже скорее всего убьют и сотрут память, так что даже если мы сможем сбежать, это будет агония. Которая продлится до того момента, пока они не поймут что 50BMG я не в состоянии остановить никогда и ни при каких обстоятельствах. Дальше меня даже убивать будет не надо: достаточно хлопнуть Рей, воскресить и приказать ей выйти в эфир. Я после этого сам, как дурак, попрусь ее спасать, и все - принимай готовенького.
Воображение рисовало нереальные схемы, мозг пытался что-то просчитать, но сейчас мне было ясно одно - если мне не поможет кто-то извне, то все мои планы пойдут прахом. А пока мне нужно отдохнуть как следует. Проверив на прочность стены своей тюрьмы, я пристроил израненное тело на койку и постарался уснуть. Когда я проснусь, мне будет очень-очень плохо, но если сейчас не спать, то я вообще не проснусь. Примостившись на металлической койке, я забылся сном, полным боли и кошмаров.
***
Седой, но не потерявший военную выправку мужчина стоял и смотрел на огромное человекоподобное существо, распятое на кресте, и прибитое к нему для надежности гигантским копьем странной формы. У существа было огромное рыхлое тело, очертаниями подобное человеческому, но ниже пояса были не гигантские ноги, а множество обычных человеческих конечностей. По этим, относительно крохотным ногам периодически пробегали конвульсии, во время которых из ран существа начинала струится розоватая жидкость, стекая в огромный бассейн. За спиной седого на каталке лежала обнаженная синеволосая девочка с одной рукой в гипсе, привязанная к кровати ремнями. Возле каталки стоял человек в щегольском мундире, очках хамелеонах, держащий в руке, одетой в белую шелковую перчатку Глок-17 с гушителем. Полковник Фуюцуки не оборачиваясь сказал:
- Тебе не кажется, Гендо, что ты зашел слишком далеко? Душа Юй в Еве-01, так может пусть все так и будет? Я стар, Икари, и ты с каждым годом не становишься моложе. Мы оба знаем, что смерть - не конец существования, и что за чертой каждый получит, что он заслужил. Если ты боишься смерти - слейся с Евой-01, и будешь вечно жив в вашем с Юй мире. Ничья жизнь не стоит того, что ты делаешь. Это же твой сын, твои люди, даже Аянами можно назвать твоей дочерью...
- Козо, ты смотришь на все слишком однобоко. Мне не нужна Юй - мне нужно кое-что более ценное. Престол Бога, в этом и состоит моя настоящая цель. А истинному Богу не нужен никто, он полноценен, и не нуждается ни в чем. Я знаю твою маленькую тайну, старый учитель, так что не бойся, Юй я отдам тебе. Ради того, кто столько сделал для меня, я могу пожертвовать столь малым. - Щелчок затвора, и оружие смотрит в висок, защищенный лишь прядью волос цвета неба. Девочка что-то шепчет одними губами, закрыв глаза. Выстрел, на мгновение тонкая фигура окутывается оранжевым маревом, но оно исчезает, не в силах сдержать пулю. Даже приглушенный саундмодератором звук гулко отдается в огромном зале, а волосы Аянами окрашиваются кровью. Пара конвульсий, и тело затихает, пачкая содержимым и без того не самый чистый пол. Старый седой человек лишь судорожно сжимает руки, холодно кланяется, и уходит, стараясь не смотреть на обнаженное мертвое тело. Слизнув капельку крови с белоснежной перчатки, Главнокомандующий Икари Гендо снимает с пояса рацию внутренней связи и говорит: "Рицко, спустись в Комнату Воскрешения, и подготовь оборудование для стирания памяти. Что? Да, для полного стирания. Язык и письмо? Она быстро учится." Положив трубку, мужчина расстегивает ремни, сталкивает тело девочки в бассейн, где оно начинает исчезать, и толкая каталку перед собой, уходит прочь.
Глава 7. Взаперти.
Рей, ошалело моргая, лежала на ложементе в баке LCL. Девушка попыталась вспомнить, что с ней произошло и как она здесь очутилась, но память подсовывала лишь разрозненные фрагменты, а мысли путались. Тело едва слушалось: судороги волнами пробегали по мышцам, не давая расслабится, а конечности периодически подергивались, усиливая боль в и без того ноющих мышцах. Через мутную жидкость проступило смутно знакомое лицо, ремни притянули тело плотнее к ложементу и сознание погасло, затапливаемое нестерпимым огнем, сжигающим каждую клеточку ее тела.
