- Это когда ты испытываешь желание совершить что-то.
- Я хочу узнать, буду ли я нужна тебе после того, как доктор Акаги выздоровеет?
- Почему ты вообще подумала, что я перестану любить тебя из-за Рицко? - Молчание было мне ответом. Это был самый длинный диалог за все время нашего общения. С кряхтением встав,я дотащил свое тело до кресла и принялся обдумывать дальнейшие действия. Гендо сошел с ума, и если его не осадить, не показать ему, что он не всемогущий и не бог, то творящиеся безумства продолжаться. И тогда изменить уже будет нельзя ничего. Люди имеют свойство ломаться, если их слишком прессовать. А со сломанным человеком можно творить любые, даже самые ужасные вещи: Аянами тому яркий пример. По всем моим прикидкам мне нужно действовать: повалять Гендо по полу, показать что он сам не в безопасности и рассказать что можно делать, а что делать нельзя. Иначе он убьет Акаги, сломает Фуюцуки, а потом придет и мой черед. Боль отступает, но усталость берет свое: мне нужно отдохнуть, завтра трудный день. Открыв глаза, залюбовался: Рей лежала на диване, заливаемая лунным светом. Изгибы обнаженного тела отливали серебром на темно- зеленом бархате обивки, а сосредоточенный взгляд изучал какую-то книгу. То, что обычному человеку света хватало бы лишь на то, чтобы не спотыкаться о мебель, ее не смущало абсолютно. Она должна знать:
- Аянами, завтра я иду к Гендо: мне нужно с ним о многом поговорить. Миром это не кончится, а потому будь осторожна.
- Я иду с тобой. Я буду защищать тебя.
- Не надо: я сам справлюсь,а от тебя там будет мало толку, да и ты не любишь кровь. Пойми, мне некогда будет обращать внимание на то, кого я убиваю. Не хочу осознавать, что стал причиной твоей боли.
- Та, что во мне, знает что делать, если ты не вернешься.
- Ты хочешь сказать, что уничтожишь этот мир, если я умру? - Стоп, она что, в полной мере осознает свою природу... Теперь понятна ее отрешенность...
- Я не хочу снова чувствовать ту боль, что была во мне до тебя.
- Не надо, даже если я уйду, прошлое будет в тебе. Неужели ты готова потерять всякую память обо мне только-ммм-м... - Договорить не успеваю: мои губы накрывают тонкими и жаждущими губами. Пьянящий поцелуй резко прекращается вопросом, заданным сбивающимся голосом:"Ты хочешь стать со мной одним целым? Слиться и телом и душой?"Вместо ответа продолжаю поцелуй, снимая с себя испачканную кровью рубашку и отшвыривая прочь. Штаны и трусы отправляются следом, а два сплетенных тела падают на диван, еще влажный от воды, смешанной с кровью. Наши чувства, наши желания, наши мысли и тела сплелись - сложно понять, где чьи. Пелена страсти захлестывает с головой, отнимая волю, даря наслаждение. Нежная кожа под пальцами, сотни легких касаний и вырвавшиеся из-под контроля ее сила, ураганом пронесшаяся по комнате, сметая бумаги со столов и звеня химической посудой в шкафах. Даже обычный секс устанавливал очень прочную эмоциональную связь между людьми, что же произошло в гостиной между нами в эту ночь, понять я не смог. Возможно ее не совсем человеческая природа как-то повлияла на нас, возможно она что-то сделала специально. Гадать я не буду, а Аянами не скажет: сама ничего не помнит. Пришел в себя я на кровати в одной из наших комнат, ласкающий языком нежный животик, покрытый едва заметным пушком, который отливал синевой. Капельки крови, смешанные с семенем, покрывали простынь, а девушка находилась в нирване, едва понимая, где находится и что с ней происходит. Мою спину весьма густо покрывали царапины, а раны на левой руке затянулись. Чудны дела твои, Господи, даже если ты лишь маленькая синеволосая девочка. Бездумные глаза с расширенными зрачками смотрели в потолок, а капелька пота стекала по ключице. Попытавшись пошевелить рукой, к своему ужасу заметил как левая рука Аянами в точности повторила мое движение. И тут в голове я услышал ее голос: "Не бойся, теперь мы вместе. Ты никогда не умрешь для меня." Голос пропал, а Рей потихоньку начала приходить в себя. Сначала мне было дико ощущать как мое тело пытается двигаться против моей воли, чувствовать легкую боль внутри и остаточные спазмы удовольствия, но потихоньку мы начинали понимать где чье тело, и где чей разум.
Если это и есть Комплементация, то я ее не хочу вдвойне. Я это я, и заниматься сексом с оставшимися тремя миллиардами людей я не желаю ни в какую. Кажется, это единение было тем, чего хотел Гендо, для чего он и заварил всю эту кашу. Остаточный фон ее разума, легкое невесомое касание, обещающее любовь и преданность, ощущалось во мне. Перегруженный впечатлениями, я дремал, положив голову на живот Аянами, вслушиваясь в стук ее сердца. Терпкий запах любви убаюкивал, а тонкие пальчики нежно массировали голову, снимая усталость и расслабляя. Но сон так и не шел: слишком много вопросов в моей голове требовали ответа. У меня полностью отсутствовал план того, что мне нужно делать. Прорываться к Гендо с боем от входа бессмысленно: выдохнусь, не дойдя до конца. Положить конвой я смогу, особенно после такой хорошей подзарядки. Принудить секретаршу открыть мне двери лифта проще простого. А с Гендо я уж думаю, справлюсь. Оружие там прятать негде, максимум пистолет в столе, а такая мелочь не опасна для меня. Только если это не какой-нибудь медвежий револьвер вроде S&W 500 Magnum или Целиски, который и атакующего слона заставит сесть на задницу, но это уже экзотика. В Геофронт же попасть можно под предлогом обследования у психолога после неудавшегося самоубийства: сомневаюсь, что мне откажут. Госпиталь внутри штаба находится всего лишь уровнем ниже чем Верхняя Догма. Остается лишь перебить конвой так, чтобы тревогу не подняли раньше времени. Думаю, что это в принципе выполнимо. Кабинеты врачей и пункт первой помощи размещен возле мостика, а казармы охраны и посты расположены в основной своей массе возле входов и выходов из пирамиды, что дает мне колоссальное преимущество по времени, а автоматические турели не способны адекватно вести цель, которая перемещается быстрее бегущего человека. Просматривая в памяти план Геофронта, все больше убеждаюсь в реальности своих замыслов. Бежать охране из караулок внизу минут десять, с учетом всех пересадок по лифтам и пробежкам по лестницам. Плюс
