во время потасовки… Я бы не рисковал, честное слово. Оставить здесь метки, чтобы потом проверить, и за подмогой. Вернемся еще с двумя-тремя ротами, тогда и попробуем гостей взять. Запросто обернуться успеем.
Командир роты скривился: было видно, что уж очень хочется ему неожиданный атакой ссадить с небес еще один приз. Но время уже к ночи, оговоренные сигналы для «сыроедов» не известны, под боком болтается несколько вражеских солдат в джунглях. Да и в самом деле, кто мешает потом вернуться целой эскадрой?
– Оцепление удвоить, смотреть в оба! Всех свободных – заканчиваем погрузку, добычу в трюм, «громыхатели» на палубу. Сворачиваемся и быстро! Пойдем ночью верхними ветрами, чтобы скалы не зацепить. Если постараемся, к обеду будем уже на месте, доложимся… Шевелитесь, парни! Время уходит!
Но тихо уйти не удалось.
Тяжело груженный рейдер успел расправить паруса и вскарабкался над верхушками деревьев. Все выше и выше, к лениво плывущим серым облакам, еле видным в наступивших сумерках. И когда штопаная парусина стала ловить первые порывы сильного ветра, снизу неожиданно выкатился нос чужака – толстопузого барка, палуба которого была забита солдатами.
Фамп Винодел дернулся от крика и изогнулся всем телом, пытаясь рассмотреть неожиданного гостя, с трудом шевеля связанными руками:
– О, это они! Они, господин командир! Мы на этой посудине высаживались, я ее помню!
Дувший мимо скалы ветер легко нес барк навстречу засуетившимся абордажникам. Еще пара минут – и корабли сойдутся на дистанцию арбалетного залпа. И уже ни тот, ни другой капитаны судов не смогут их развести в оставшиеся мгновения. И пусть у абордажников Барба Собирателя пока преимущество в высоте, но более быстроходный барк легко сможет отвалить в сторону, а потом и нагнать противника. Зато перевес в живой силе на стороне бойцов с севера. И это видно каждому, кто успел только бросить взгляд вниз, на возбужденно орущих врагов.
– Толла-Ка, сюда, мигом! – взревел Карл, подбегая к первому из «громыхателей», заботливо укрытых мешковиной рядом с мачтой. – Дыру в перилах, вон там! Чтобы морду можно было высунуть! Дальше вторую и третью! Да шевелись ты!
Еще несколько абордажников бросились помогать лист-сержанту, жестами и крепкими словами отдававшему приказы. Застывший рядом с рулевым колесом командир роты собразил, что именно хочет сделать его подчиненный, и, подавшись вперед, добавил в нарастающую суету:
– Три «громыхателя» к правому борту, живей! Пит, тащи веревки, надо станины с колесами прихватить к перилам, чтобы не ускакали после выстрела!
Сверкающий топор Толла-Ка тем временем порубил толстые резные стойки, оставив в ограждении три дыры, ощерившиеся щепой наружу. В получившиеся отверстия высунули морды чужого оружия, попутно прихватив канатами спицы тяжелых задних колес к поручням. Выбитые стопоры опустили стволы вниз в тот самый миг, когда палуба «купца» зависла напротив чужого корабля. Двести локтей – детское расстояние даже для арбалетчиков, успевших послать первые гостинцы снизу вверх. Двести локтей…
Карл промчался мимо застывших «громыхателей», щедро отсыпая из горшка угли на запальные отверстия. И когда только успел метнуться на кухню и вернуться обратно? Вслед за бегущим лист-сержантом потянулись сизые дымки, а затем в забитую солдатами палубу чужого барка вонзился раскаленный смерч.
Перый удар пришелся по корме, уничтожив капитана и командира «сыроедов» вместе с большей частью офицеров. Судя по всему, перед неожиданной встречей чужаки как раз обсуждали предстоящую высадку. Там же, за легкими щитами, они все и погибли.
Второй удар вымел середину барка, попутно измочалив центральную мачту. Тяжелое дерево заскрипело и начало заваливаться на левый борт, обрывая канаты и медленно креня судно.
Возможно, чужой команде удалось бы спасти корабль, будь у них хоть крохотная доля везения. Но третий выстрел взломал кусок палубы рядом с оседающей мачтой и разметал остатки такелажа в центре. Не имея опоры, мачта с противным скрипом просела внутрь, круша переборки, и резко мотнулась вниз, выламывая нижним концом доски и балки. Хлесткий удар потряс барк до основания, развернув корабль набок. С палубы и из развороченного трюма полетели вниз десятки людей, оглашая воздух дикими криками. Следом за ними медленно начал валиться к затянутой туманом земле и барк. Он все ускорялся, рассыпаясь на ходу, набирал скорость и скоро исчез внизу, чтобы через несколько минут рассказать о своей гибели глухим хлопком.
– Боги Проливов! Это же надо – за миг все погибли!.. Проклятые железки, буквально за миг!.. – прошептал Пит Погремушка, с ужасом вглядываясь в чернильную тьму внизу. На палубе было тихо, лишь изредка кто-то из абордажников шептал слова молитвы и осенял себя знаками спасительных заклятий.
Первым опомнился Роди. Он стряхнул наваждение и проорал, заглушая свой и чужой страх:
– Парни! Мы победили! Слышите? Мы – по-бе-ди-ли!!! И база, и корабль проклятых «сыроедов» отправлены в Дролл, чтоб им там гореть в огне! Слава нам! Слава Барбу Собирателю! Боги любят нас, мы по-бе-ди-ли!!!
Народ отозвался вразнобой, но постепенно всеобщий вопль набрал силу и полетел вокруг, отражаясь от уходящих вниз скал:
– По-бе-ди-ли!!!
