оказалось, она — епархиальный пресс-секретарь.
— А где отец Ломас? — поинтересовался я.
— Джеймса перевели, — ответила девица. — Мы стараемся использовать наши ресурсы продуктивнее.
— Верное решение, — сказал я.
Девица усадила меня в кресло, само на себя не похожее, и насильно угостила капучино. Пока я ждал, она приняла несколько звонков, разговаривая через телефонную гарнитуру и взмахивая руками, точно дирижер.
— Вы есть в твиттере? — спросила девица.
— Простите?
— Вы есть в твиттере? — повторила она. — Не могу вас найти. Или вы под ником?
— Меня там нет. — Я старался не засмеяться. — Да и о чем мне щебетать? Никому не интересно, что я склевал на завтрак.
— Вот всеобщее заблуждение о предназначении твиттера, — закатила глаза девица.
— Племянник советовал завести страницу на фейсбуке, да я все никак не соберусь.
— И не надо. Нынче не 2010-й.
К счастью, на столе замигал огонек, избавивший меня от продолжения допроса.
— Вас ждут, — сказала девица. — Десять минут, ладно? А то у нас еще беседа на радио.
Я промолчал. Я-то в секретари не нанимался. Буду разговаривать сколько понадобится.
— Отец Йейтс. — Архиепископ пожал мне руку и указал на кресло, развернутое так, что сидящий в нем оказывался боком к хозяину стола и приходилось выгибать шею. Подобное я уже видел, но вот где? — Благодарю, что выбрали время повидаться.
Мы обменялись парой любезностей, и я, помня, что через восемь с половиной минут девица пожелает меня вытурить, сразу перешел к делу. Хочу вернуться домой, сказал я. Хочу обратно в школу.
— По-моему, вы вполне на своем месте. — Покачивание головой архиепископ сопроводил недоуменной улыбкой. — По всем статьям, вы прекрасно справляетесь с приходской работой. Отец Пейтон отзывается о вас очень высоко. Ну зачем вам возвращаться в школу? К этим ребятам. Они вас измучат. Давеча я посетил одно мероприятие в Блэкроке, так мне чуть дурно не стало. 1 км ужасно воняет. Они не моются, что ли? В смысле, мальчишки.
— Посещаемость воскресных месс упала. — Я был готов себя охаять, лишь бы получить желаемое. — Тарелки для пожертвований возвращаются полупустые. Больше нет служек. Правда, решение об их упразднении исходило из вашего кабинета.
— Без них спокойнее, — промолвил архиепископ.
— В общем, ваше преосвященство, мое служение нельзя назвать образцовым.
— Вашей вины в том нет. Мы переживаем трудные времена, не правда ли? Весьма трудные. Последнее десятилетие для Церкви выдалось ужасным. Но таким, как мы с вами, надлежит все восстановить. — Он улыбнулся. — Двигаться дальше.
Овальный кабинет. Вот где я видел такую расстановку кресел. Президент вынуждал собеседников выгибать шею. Видимо, лишний раз напоминал, кто здесь рулевой.
— Кардинал Кордингтон, попросивший меня заняться приходом, обещал, что это лишь временно.
— Вот как, обещал? — Архиепископ недобро прищурился, словно не собирался долго терпеть мое хамство.
— Да. — Я не отвел взгляд. — Обещал.
— Что ж, иногда не получается сдержать обещание.
— А то я не знаю. Все кругом нарушают клятвы, как я посмотрю. Но дело в том, что я шесть лет прослужил в приходе и сыт по горло. Отец Нгезо уезжает в Нигерию, так я, по крайней мере, слышал, а стало быть, есть вакансия школьного священника, и я хочу ее занять. Послушайте, ваше преосвященство, — я перешел на примирительный тон, — ведь я не молодею. Мне скоро шестьдесят. Я хочу закончить свои дни в школе. Мне там хорошо, понимаете? Я много сил вложил в библиотеку. И потом, я всегда ладил с ребятами.
— Сожалею, отец Йейтс, — сказал архиепископ, не прибегая к дурацким обращениям типа «Одран» или «отец Одран». — Но у меня на примете есть весьма способный юноша, который заменит отца Нгезо. Я обещал, что осенью он приступит к работе, и молодой человек этого с нетерпением ждет. Кстати, он дружен с Колином Фарреллом, актером. Они вместе учились в школе. Я думаю, мы устроим встречу Фаррелла с ребятами.
— Что ж, как вы изволили сказать, ваше преосвященство, иногда не получается сдержать обещание.
Улыбка архиепископа застыла.
— Этого не случится. — Он покачал головой: — Уймитесь.
Смехота. Сколько ему лет — сорок, сорок пять?
— Наверное, вы правы, — сказал я.
— Да, я прав.
— Ведь кардинал Кордингтон просил меня заменить Тома Кардла вовсе не потому, что хотел его спрятать от людских глаз, верно?
