— Ваше величество! Если мы разговариваем так откровенно и запросто... Мне бы хотелось кое о чем спросить, но не знаю, удобно ли будет...
Совсем освоилась девочка, подумал Сварог. Вот и хорошо, быстрее оттает...
— Вообще-то для меня нет неудобных вопросов, — сказал он, не раздумывая. — Разве что когда речь идет о государственных тайнах. Все остальное дозволено. Так что смелее.
— Я порой не могу понять, почему вы подписали «Акт о таньяже», а не дали окончательного развода? Вы ведь и в этом были вольны, вы король...
— По очень простой причине, — сказал Сварог. — Чтобы ваш бывший муженек не вздумал повторить тот же фокус. Он отнюдь не стар, а в округе, как мне доложили, хватает молодых незамужних дворянок, сплошь и рядом живущих довольно бедно. Пока он официально считается женатым, ничего подобного не сможет сделать.
— Понятно. Но вот другое, уж не обессудьте, мне решительно непонятно...
— Что именно? Говорите смело.
Она чуть поколебалась, но все же решилась:
— Судя по всему происшедшему, вы не питаете к нему и тени симпатии...
— Да я бы его завтра на плаху отправил, будь к тому законные основания, — честно признался Сварог.
— Почему же тогда с него сняли многолетнюю опалу, допустили ко двору и даже пожаловали в камергеры?
Сварог пожал плечами:
— Откровенно говоря, в рамках мести, что женщинам, с которыми поступили скверно, обычно свойственна. Мне хотелось, чтобы он часто ездил мимо «Медвежьей пещеры», которая ему больше не принадлежит. Чтобы видел вас при дворе, веселую и довольную жизнью — но, разумеется, не смел приблизиться... Примерно так. Я что-то сделал неправильно?
— Вы только не гневайтесь...
— И не подумаю, — сказал Сварог. — Запомните: я обычно гневаюсь по очень и очень серьезным причинам. Ваши вопросы в их число, безусловно, не входят. Так что отбросьте всякие мысли, что я когда-нибудь собираюсь на вас гневаться. Договорились?
— Хорошо. Извините, мне не приходилось раньше общаться с королями... Так вот... Мне как-то совсем не свойственна та женская месть, о которой вы думали. Было — и прошло. Я просто-напросто рада, что навсегда
— Ну, беспокоиться вам незачем, — сказал Сварог. — У вас отличная охрана, хотя вы наверняка ее не замечаете — ну, на то она и отличная...
— Я беспокоюсь даже не о себе...
— Обо мне? — усмехнулся Сварог. — Благодарю, конечно, но все это совершенно ни к чему. Ну что он мне может сделать? И заговор устроить, и убийц подослать — кишка тонка. Все подобные опасности давным-давно предусмотрены, как и подобает толковому королю. Так что не беспокойтесь за меня. И не такие пытались...
— И все же... Этот человек на все способен...
А ведь она что-то недоговаривает, подумал Сварог, определенно. Это чувствуется. О чем же это таком она не хочет говорить в самой непринужденной доверительной беседе? Пожалуй, следует дать приказу Интагару: пусть шьет дело о государственной измене — что в отношении камергера двора проделать гораздо проще, чем в отношении субъекта, пребывающего в глуши, в опале.
— Хорошо, — сказал Сварог. — Ну что же, я допустил промах... с королями такое тоже случается. Если он вам неприятен здесь, совсем нетрудно лишить его всех милостей и отправить назад киснуть в опале... Вы ничего больше не хотите мне о нем рассказать?
Она зябко передернулась:
— Простите, нет. Все это настолько гнусно...
— Как хотите, — сказал Сварог, оставшись в твердом убеждении, что что-то недосказанно. — Вы не против, если мы немножко поговорим о деле? Отлично. Получилось так, что мне необходима от вас небольшая помощь...
— От меня? — она удивленно распахнула глаза.
— Ну да, так уж сложилось... — сказал Сварог. — Вам хоть чуточку нужны дворцовые флигеля?
— Абсолютно не нужны! — воскликнула она живо. — В них просто нет необходимости, для гостей хватает места в замке, флигеля, я чувствую, еще неизвестно сколько лет будут стоять необитаемыми... Подождите. Вы хотите сказать, что они вам зачем-то понадобились?
— Угадали, — сказал Сварог. — На оба я пока что не замахиваюсь, речь идет только об одном. Не могли бы вы, выражаясь казенно, сдать мне его в аренду?
— Ну, конечно же, ваше величество, — с энтузиазмом воскликнула она. — И при чем тут аренда? Неужели я возьму
