зелья подрывного добыв да бомбу бусову нечаянно испытав, с верным дружинником Жирославом двинулись мы в путь обратный. Очень помогли нам тартары заградотрядом своим, потому и от ведмедей-перевертышей и паче от ктулхи перунопротивной убереглись мы. Засим заканчиваю и грамотку с мнением своим особливым по поездке сей прилагаю».
Эпизод последний.
Резолюция старшего тиуна Уркаимского сыска Блюмки на грамоте о тайной экспедиции, рекомой Першая Тартарская.
«Подывывшись грамотами рапортными ратоборцев Коромысла и Жирослава, из похода тайного вернувшихся, сыск установил, что виновны оба: первый с бабой тартарской Родине изменил, а второй – со свеем лихоимным. Но, принимая во внимание храбрость их и везучесть предивную, постановляет:
1. Дела об измене огласке не предавать.
2. Коромысла и Жирослава отметить за службу добрую повышением – отправить подручными посла нашего в забугорье почетное, в Вальхаллу. Пусть в уркаимской небесной тысяче теперь службу несут.
3. Повышение произвести незамедлительно.
4. Грамотки все списать в древлехранилище сроком до лета 7017 от утопления Лемурии».
Михаил Тырин
Крестник
Дорога выходила из хвойного леса, чуть подернутого полосами утреннего тумана, и круто сворачивала к Оке – спокойной, широкой и умиротворенной. Дальше был мост – и снова дорога, среди полей, зарослей борщевика, редких березовых рощиц…
По дороге не слишком торопливо катился обычный УАЗ-«буханка» с помятым бампером и санитарными крестами на боках. Никаких врачей внутри не было, просто служба Тайной Инквизиции предпочитала маскироваться при любой возможности под неброскими и обыденными приметами.
За рулем сидел Серега – массивный и плечистый, правда, лицо его было недовольным и сонным. Внезапный подъем среди ночи и экспедиция в глубинку его не обрадовали. За его спиной дремали двое пассажиров.
Дорога пошла на подъем, и за горкой открылась картина – пузатый гаишник укорял водителя небольшой потрепанной иномарки, указывая на разбитый поворотник и грязный номер. Машина явно только недавно выбралась из какой-то грязной глухомани, скорее всего, из деревни. Из кабины встревоженно выглядывала женщина, там же сидели двое детишек.
– Еще и солнце не взошло, а они уже шакалят, – пробормотал Серега. Затем повернулся к пассажиру. – Михалыч! Позволь, проведу разъяснительную работу? Хоть взбодрюсь, а то муторно как-то…
Михалыч – невысокий, седой с аккуратной бородкой – надвинул очки поглубже и недовольно качнул головой.
– Инструкцию опять нарушать изволишь? А впрочем, давай, что с тобой делать…
– Я быстро! – и плавно припарковал фургончик рядом с местом события.
Тут зашевелилась ранее дремавшая Вероника:
– А почему стоим?
– Молодежь пошалить желает, – буркнул Михалыч.
– Не инквизитор, а шпана сопливая… – вздохнула Вероника, снова прикрыв глаза.
Михалыч прошелся быстрым взглядом по Веронике и тоже вздохнул. Для своего возраста она была на удивление статная, стройная, ухаживала за длинными волнистыми волосами чудесного рыжего оттенка. На нее многие засматривались.
Серега тем временем подскочил к гаишнику.
– А вам тут чего надо? – буркнул тот.
– Ничего! – Серега лучезарно улыбнулся. – Отличное утро, хорошая погода. Всем желаю добра.
Этого оказалось достаточно. Гаишник вдруг растерялся, вспотел, едва не уронил жезл. Затем стащил с головы форменную кепку и принялся остервенело оттирать ею номер от грязи. После чего открыл водительскую дверь и обратился к изумленному хозяину машины:
– Садитесь, пожалуйста! Всего вам доброго и счастливого пути!
– А… что, можно ехать? – не поверил водитель.
– Можно, можно! – махнул рукой Серега. – Отчаливайте, пока его не отпустило.
Он вернулся в уазик и возбужденно потер ладошки.
– Ну вот, другое дело. Сразу настроение поднялось. Чахну я без работы.
