начала, например, науку здравия и женское достоинство.
Замерев, гуру и гура вслушивались в судьбоносный разговор. Князь колебался, но жалость к верным, заблудшим вещам брала верх.
– Здравие!.. Проповедовали диабет – и вдруг за здравие! – проворчал он.
– С циклом лекций по России… Пиар есть, аудитория имеется – зачем терять их наработку? Сделают ребрендинг, в заблуждениях через инет раскаются – ну и во славу…
– Стоп. Такой вопрос с налета не решишь. Берем тайм-аут и на консультацию к архимандриту. А вы… полезайте. Временно, – подсластил пилюлю князь, – до особого распоряжения.
Вздыхая, жильцы лофта прошли сквозь хомут – на пол упали молоток и латунная ваза с круглыми боками, с высоким, расширяющимся кверху горлышком, похожая на женскую фигуру.
– Так. Ишь, ведуны самопальные… Впрочем, Нерон, извини – одному тебе дом не доверишь. Для присмотра нужен человек.
– А… я… – зашевелилась и привстала Светка, почуяв решительный момент, а Поля опустила глаза. После того, как Вася расстрелял в лофте стаю нежити, ей было до боли стыдно – почти год грязным медузам служила, девушек водила им на корм. Впору совсем на князя не глядеть. Хотя и он хорош…
«За себя думай, – одернула она мысли. – Ключ бросила – вставай и уходи. В Сысь, к бабушке…»
Аккуратно сложила кота на кровать, поднялась и двинулась к дверям.
– Погоди, – донесся в спину голос князя. – Много не дам – пятнадцать тысяч в месяц. Все здесь отмыть до потолка, лофт переосвятить. Временная регистрация. Любые подселения и квартиранты – только с моей личной подписью. Кочергу, творило с растворилом – под замок, я его запаролю. На случай там кефир подвергнуть экспертизе или что…
Ей краска в лицо бросилась.
– Все десять заповедей – соблюдать. ВСЕ, ясно?
– Ясно, – прошептала она.
– Нерон присмотрит.
– Мр-р!
– Спасибо.
– И первое, главное…
– Что? – вскинулась Поля.
Князь широко улыбнулся:
– Крест надень.
Александр Тюрин
Витязь
Обычно я мотался за солярой для дизель-генератора в Новолисино, для этого у меня десятилитровые канистры и гордая автомашина, именуемая «буханкой». Дело на полчаса. Но сегодня пришлось прокатиться до Ульяновки, чтобы еще затариться парафином, глицерином, гипсом и пленкой. Собственно, сама работа на раскопках прекращена, идет консервация на зиму. Половина группы по-быстрому собрала свои манатки и отчалила в сияющий мир ватерклозета, твердого потолка над головой и горячей воды из крана. Как раз на днях резко свернулась золотая осень – как продавщица, вывесившая табличку «закрыто на переучет». Теперь пузатые тучи, втянув воду над Балтикой, опорожняются, где их стискивает холодный фронт, над Ленобластью, точнее, мне за шиворот.
Я в Ульяновке, если честно, задержался больше обычного. Как-то не хотелось по-быстрому возвращаться на наше насквозь промокшее стойбище. Сходил в местный фастфуд, потом еще раз. Пока я там загружал блины в свой внутренний мир, ко мне подкатил какой-то тип с проницательными глазами, словно предназначенными для поиска пустой стеклотары, и бросил на стол рекламку: «Волхв Вильгельд кладет требу богам». Дата указана сегодняшняя, адресок указан расплывчато: «около Новолисино». На рекламных фотках простоволосые девы, ближе годам к шестидесяти, толпятся вокруг изваяния фаллического, извините, вида, напоминающего лингам Шивы. В роли волхва – некто с бутафорной бородой и такими же седыми космами. Кого-то он мне напоминает, и не только Деда Мороза. «Тебя там особенно ждут», – осклабился типчик.
Я сперва возразил: «Меня ваши фаллические символы не волнуют. Ваш контингент – девушки предпенсионного возраста. Им, по счастью, уже не угрожает забеременеть от альтернативно одаренных». Но потом осенило. Волхв – не тот ли самый, который мне недавно имейл прислал? Вдруг расчехлился
