– Подходите, – Муромир Огляныч широким жестом указал на столы с разложенными брошюрками «Во славу Беруна». – Берите, читайте. Просвещайтесь! Знания предков! Сакральные Веды! Две тысячи за книгу!
– Дорого что-то, – донеслось из толпы.
– Ради истинных знаний и памяти пращуров никаких денег не жалко! – отрезал волхв.
Народ попереглядывался и потянулся к столам. Смятые купюры дождем посыпались в ящик с надписью «Казна общины». Господин Иванов удовлетворенно улыбнулся и в сопровождении водителя направился к выходу. За возрождение духовности в Средневолжске отныне можно было не опасаться.
Воскресное утро выдалось солнечным. Снег продолжал радостно таять под лучами Орилы. По улицам Средневолжска на капище спешили нарядно, в формовки, дубленки и свингеры, одетые горожане в сопровождении женщин и детей. Старая котельная на этот раз не смогла вместить всех желающих, и народ толпился вокруг, оживленно переговариваясь. Слышались возбужденные голоса:
– Я вот всю ночь читал – нам в школе-то все врали!
– Да уж… Испания и Франция – это ж Русь, оказывается! Из Бания, жаркая страна, и Вранция – жуликоватый там народишко жил.
– Ага, а потом сюда переехал.
– Цыц ты!
– Ты там про Древний Рим-то читал? Я ж тысячу раз видел это имя, но не догадывался, что Юлий Цезарь – это Улий Це Зарь, император наш, зловянский!
– И Сто Крат, и Плод Он, и Ори Сто Телей – зловяне все. Философы!
– Без нас никакой цивилизации бы не было, точно говорю. Никакой…
На середину главного зала котельной вышел Муромир Огляныч. Был он сосредоточен и просветлен настолько, что слегка покачивался, распространяя густой дух сакральной квасуры. За ночь рисунков и ведических надписей на стенах заметно прибавилось, а на самом почетном месте красовался грубо вырезанный из доски лик Беруна, раскрашенный гуашевыми красками.
– Братья и сестры! Общинники! – заговорил Муромир Огляныч, озирая собравшихся. – Сегодня, не побоюсь этого слова, знаменательнейший день. Впервые в Средневолжске мы с вами проведем сакральный обряд поклонения нашим исконным богам, и замкнем круг времен, протянув руку нашим великим предкам. Авь-Мавь-Бравь!
– Авь-Мавь-Бравь! – уже привычно подхватила толпа.
– О Берун громоносец, забери наши беды! – завопил волхв, размахивая руками. – Яви нам милость свою! Авь-Мавь-Бравь!
– Авь-Мавь-Бравь!! Авь-Мавь-Бравь!!!
Не переставая выкрикивать сакральные и, безусловно, ведические слова, Муромир Огляныч сместился к столу, сунул руку под столешницу. В полутемном помещении бывшей котельной внезапно вспыхнуло не менее десяти мощных ламп. Господин Иванов усмехнулся уголками губ – электрическое чудо было подготовлено ночью силами горкомовского электрика Михалыча.
Эффект, однако, оказался поразительным – толпа ухнула и завыла от восторга.
– Явил! Явил милоту свою Берун-заступник! – радостно возопил Муромир Огляныч. – Бог наш! Отец! Надежа! Авь-Мавь-Бравь! Авь-Мавь-Бравь!
По знаку волхва смотрящая на него счастливыми и почти влюбленными коровьими глазами дама с радио включила магнитофон. Помещение капища наполнили звуки музыки. Вскоре к ним присоединились и слова. Несколько женских голосов исполняли некую ораторию. Внимательный и образованный слушатель без труда опознал бы в ней видоизмененный гимн панславянизма «Гей, славяне!», но таковых в бывшей котельной не нашлось – оппозиционер Евсеев не соизволил почтить открытие капища своим присутствием.
