Уже наступила ночь. Когда пришла пора спать, киса благовоспитанно удалился обратно в кресло, чем умилил меня еще больше. Приличный!
Хотя последние несколько часов ему ничто не мешало валяться на мне во всех позах и требовать, чтобы чесала.
Я забралась под одеяло, выключила свет и, сладко зевнув, почти мгновенно уплыла в сон. Уже потом, словно не наяву, ощутила, как под одеяло пробирается что-то меховое и приятное на ощупь. Я только сгребла его в охапку и вырубилась вновь.
Если честно, ожидала, что буду спать спокойно.
Вроде как основная причина моих кошмаров сейчас в реальном мире и, стало быть, тревожить не должна.
Отчасти ожидания оправдались.
Я лежала с закрытыми глазами и ощущала себя довольной, счастливой и выспавшейся. Думаю, первыми двумя пунктами я была обязана третьему.
Потянулась, мурлыкнула и покрепче обняла подушку.
Так… меня терзают смутные сомненья…
Робко приоткрыла один глаз. Подушка была странная. Для начала – фиолетовая. Потом – слишком большая, так как я ухитрилась обхватить ее руками и ногами. Ну и в заключение – твердая, упругая и теплая.
На подушке появились три глаза, глядевшие на меня с не меньшим изумлением, чем я на них.
– А-а-а! – эмоционально выразила свое отношение к глазюкам.
– А-а-а! – ответили тем же глаза и появившаяся огромная зубастая и голосящая пасть.
От таких зрелищ с утра пораньше я шарахнулась в угол кровати и сейчас силилась успокоить едва не остановившееся сердце.
– Ты… чтоб тебя… – Я силилась подобрать выражения для характеристики Клякса.
– Да я сам не ожидал!
– Фу-у-ух, – я наконец-то перевела дыхание. – Мы где?
Пожиратель немного подумал, огляделся, отрастил пару щупалец и непонятно зачем посмотрел их на просвет.
– Во сне. В твоем сне.
Я недоуменно огляделась. Раньше мои сны всегда были… ночью, так сказать. А сейчас вот день.
– Необычненько.
– Ну как есть… – Пожиратель осмотрел себя еще раз, а потом спросил: – Не возражаешь, если я снова стану котом? А то такое вот нечто при свете дня смотрится слишком ненормально. Даже мне так кажется.
– Мне не жалко. Но говорить-то сможешь? У меня к тебе тьма вопросов, дорогой…
– Уже страшно, – честно признался Клякс и стремительно трансформировался в уже знакомого мейн-куна. – Слушай, на удивление удачная форма. В реальном мире я не мог оценить ее по всем параметрам, но сейчас…
Я покраснела. Потому что вспомнила, как обнималась, спала с ним и даже чесала и пузо, и спинку, и уши, и вообще всё. Ы-ы-ы… Как неловко!
Дабы сгладить это ощущение, поспешила занять нас обоих диалогом.
– Почему не мог оценить?
– Там я… не совсем я. Большая часть личности заперта в сознании кота. А оно невелико, потому превалируют инстинкты, притом в основном кошачьи. В общем, сейчас твой сноц умнее, сообразительнее и взрослее меня. Если учесть, сколько столетий я потратил, чтобы стать не просто взрослым, но зрелым и сознательным, – досадно. Такая стремительная деградация… расстраивает.
– Я тебе, конечно, очень сочувствую, но в первую очередь желаю обсудить не твои потери, а то, что к ним привело. Например, то, что ты меня обманул!
– А чего ты ожидала? – искренне изумился кошара. – Мила, солнце мое, дело в том, что мы твари. Понимаешь? Мы не животные, мы не люди, мы твари. К нам очень слабо применима ваша мораль.
От такого подхода и чистой, незамутненной уверенности в правильности своих действий у меня аж остальные обвинения пропали. Но быстро вернулись, за компанию с возмущением.
– Мы сейчас говорим не о твоих привычках и пищевых пристрастиях, моя уважаемая тварь, а о том, что ты врал! Или в мире снов положено обманывать каждого встречного-поперечного?
– В высших кругах – точно, – подтвердил Клякс. – Доверять в принципе нежелательно, так что, если в чем-то от кого-то зависишь, нужно иметь возможность отомстить за предательство, хотя бы посмертно.
Я поудобнее устроилась на кровати, сложила руки на груди и вкрадчиво протянула:
– Кажется, у меня неплохо получилось.
Кот недовольно фыркнул, потер морду лапами и проворчал:
– Кстати, да… Как?!
– Что «как»? – невинно осведомилась я, сознательно накаляя градус обстановки.
