хорошо, что вы помните условие, по которому вам надлежит находиться на палубе нашей лодки, пока идет погрузка изделия.
Жестом руки он пригласил отойти полковника в сторону, пока на рубке субмарины быстро монтировали телескопическую стрелу с лебедкой.
– Уговор я помню, – кивнул полковник. – Как и ваше недоверие.
– Дело не в недоверии, мой друг, – продолжал улыбаться генерал. – Я представляю свое правительство. Но вот вы представляете только самого себя. Ну и группу единомышленников. У нас очень опасная миссия.
– Если бы всем в наших властных кругах можно было доверять так, как у вас, то и миссия эта не имела бы смысла. Разве нет? – усмехнулся полковник.
– Разумеется. Но и у нас во власти не все мандарины сладки. Некоторые гнилы и полны червей. Потому-то у нас существует смертная казнь. И мы не стесняемся выносить подобные приговоры. С другой стороны, было бы куда эффективней, если б вы могли заложить бомбу вашего производства. Мегатонн на двадцать. Или даже на пятьдесят. Вы ведь однажды уже доказали миру способность создать подобный боеприпас.
– Взрывать пятьдесят мегатонн над зоной субдукции? Вы представляете, к каким последствиями это может привести? – нахмурился полковник.
– Разумеется, мой друг. Ужасные землетрясения в Японии. Мощнейшие колебания в США по разлому Сан-Андреас. Эхо такого взрыва могло бы сильно попортить кровь нашим врагам.
– Вы хоть понимаете, что могло бы достаться и вашему восточному побережью, в таком случае?
– Гигантский цунами накроет буржуазный Шанхай, в котором прозападных элементов больше, чем во всем вашем правительстве? Ну, будет вам, дорогой друг. Не велика потеря.
– А как на счет гражданских? Невинных жертв, которых будут миллионы? Я офицер, а не убийца.
– Военный человек подобное говорит в двух случаях. Чтоб оправдать все совершенные убийства, или когда готовится к поражению. Успокойтесь, мой друг. Все солдаты, офицеры, генералы и их верховные главнокомандующие – убийцы. Действующие, либо потенциальные. Вы знаете, что в английском языке криминальное убийство и убийство на войне обозначаются разными словами? Им так легче. Потому они и убивают всюду при помощи своих солдат и офицеров. Ведь убийство на войне, вовсе не криминальное. И убитым гражданским, наверное, от этого намного легче, как и их родным. – Генерал вдруг расхохотался. – По отношению к вам они не будут столь сентиментальны. Уж поверьте. К тому же, мы лишь фантазируем. Устройство, что сейчас мои ребята передают вашим, имеет мощность всего в двенадцать мегатонн, как и договаривались. Не пятьдесят. К тому же, скорее всего, это так и останется мерой предосторожности, никакой войны не будет, и мы мирно умрем в своих постелях дремучими стариками.
Полковник угрюмо смотрел на то, как китайские офицеры выносят ящики с частями взрывного устройства, цепляют к лебедке и передают его подчиненным, стоящим на трапе. Те с величайшей осторожностью выгружали ящики в пустующий небольшой бассейн на корме яхты. Сейчас погрузкой не были заняты только четыре человека с яхты. Он сам и три вооруженных спецназовца, находящиеся на верхней палубе его небольшого и быстроходного корабля.
– Когда все так тщательно и всерьез готовятся к возможной мировой войне, мне кажется, что она неизбежна, – вздохнул полковник.
– Отчего в вас вдруг проснулся такой пацифист, мой дорогой друг? Уж не от того ли, что на прошлой неделе у вас родилась внучка?
Полковник недобро взглянул на китайского генерала, но тот снова обезоруживающе улыбнулся:
– Ну, будет вам, друг мой. Вы ведь тоже наводили справки обо мне. Знаете, что один мой дед был против Советов и сотрудничал с японцами в годы оккупации. А другой мой дед был резидентом большевистской разведки по линии Коминтерна, был разоблачен, арестован и сгинул в японской лаборатории отряда 731[32]. Кстати, тот дед, что работал на японцев, был убит американцами. Он находился в порту Нагасаки, когда на этот город упала атомная бомба. Какие разные убеждения и какая одинаковая судьба. Оба погибли во славу оружия массового уничтожения. В таком уж мире мы живем, дорогой друг. Политические, религиозные взгляды… Любовь или ненависть… Все это не важно. Важно, у кого детонатор. – Генерал протянул полковнику черный кейс.
– Это то, что я думаю?
– Да. В кейсе боросиликатная ампула с кислотой особой химической формулы в титановом корпусе. Вкручивается против часовой стрелки. Формула кислоты засекречена. Повторить ее нельзя. Так что не следует заливать обычную серную кислоту в отверстие для детонатора. Это ничего не даст. Бомба не сработает. Попытки извлечь образцы кислоты из боросиликатной капсулы приведут к тому, что кислота испортится мгновенно. Ее состав нельзя изучить вне лаборатории, где она создана. Наша химическая промышленность ушла далеко вперед. Особенно с тех пор, как вы свою распродали и фактически уничтожили.
– Каково время реакции? – Полковник осторожно взял в руки кейс.
Генерал перестал улыбаться и пристально посмотрел на собеседника.
– Капсула полная, мой друг…
Низкая и плотная облачность, безусловно, надежно прикрывала зону рандеву роскошной яхты и атомной подводной лодки. Правда, современным разведывательным спутникам облака уже не помеха. Но американский спутник должен пролететь над этим районом через сорок семь минут. Российский через тридцать две. Китайский спутник через пять. Впрочем, от последнего как раз и нечего было срывать, учитывая, на каком уровне разрабатывалась
