– Предполагаем от двадцати, до двадцати двух мегатонн в тротиловом эквиваленте, – кивнул Михаил.
– Сколько?! – вытаращил глаза Жаров. – Вы все мне днем из-за двенадцати мегатонн обструкцию устроили, а тут почти в два раза больше?!
– Вообще-то, – заговорила Оливия. – извержение вулкана остановить нельзя, в отличие от взрыва твоей бомбы.
– Вообще-то, – передразнил Андрей, – это твоего мужа бомба! Чего вы от меня теперь хотите? Я тут при чем?
– Нужна ваша помощь в эвакуации американского поселения, – вздохнул Крашенинников.
– И куда, по-твоему, можно уйти от двадцатимегатонного взрыва? Вы же сами наперебой мне твердили, что нет спасения от двенадцати мегатонн!
– Извержение вулкана и термоядерный взрыв, это разные вещи, – мотнул головой Михаил. – Мощность только лишь условно меряют в тротиловом эквиваленте. Вулканический взрыв более растянут во времени, нежели ядерный. Представь себе ведро песка. Сколько в ведре поместится песка? Пять килограмм, десять? А теперь представь, что ты высыпаешь этот песок, все десять килограмм, на стеклянный стол. Песок постепенно высыпается на стекло, и оно выдерживает эти килограммы. Но если ты возьмешь девятиграммовую пулю и выстрелишь в этот стол из пистолета, то стол разлетится вдребезги. Хотя масса пули куда меньше, чем весь тот песок в ведре. Понимаешь? Во время взрыва водородной бомбы вся ее потенциальная энергия высвобождается за доли секунды. Почти мгновенно. При этом процесс взрыва сопровождается тепловым и световым излучением. Альфа – и гамма-лучами. Совсем другие физические процессы в извержении вулкана. Это не мгновенный выброс всех двадцати мегатонн. Три, четыре мегатонны в секунду. Помимо этого, выброс энергии неравномерно распределен на большой площади. Короче, это не одно и то же!
– То есть ты хочешь сказать, что Вилючинск не пострадает от извержения?
– Нет. Пирокластический поток не достанет его. Но достанет корабль каннибалов. После, в Вилючинске будут выпадать пепельные осадки. Людям надо будет беречь органы дыхания и глаза. Частички пепла очень абразивные и их нельзя вдыхать. Но на том берегу будут выпадать наиболее легкие пепельные частички. А они очень богаты минералами. Как думаешь, почему всюду на Камчатке такая буйная растительность, несмотря на постоянную вулканическую активность в регионе? Этот пепел – хорошие удобрения. Его только надо будет убирать с крыш домов, чтоб те не обрушились после дождей, которые сделают этот пепел тяжелым. Ну и защитить себя и домашних животных простыми масками. Андрей, если мы сейчас же не примем меры, то этот вулкан нас всех погубит. В ином случае, он может нас спасти от каннибалов!
– Ты что же, Миша, хочешь увести американцев в Вилючинск? – Жаров с сомнением взглянул на Крашенинникова.
– Именно.
– Ты, может, что-то упустил, но эти чертовы уроды бомбардируют Вилючинск реактивной артиллерией со своего корабля!
– Кораблем сейчас же займется Рон, – Михаил указал на американца.
– Что значит займется? – Жаров бросил взгляд на Джонсона. – Он его утопит что ли?
– У нас нет средств, способных потопить такой корабль. Но создать ему временные проблемы можно. Все, кто на корабле, будут заняты устранением ущерба не один час. А потом проснется Авача.
– Андрей, с тобой или без тебя, но я такое решения приму, – сказал Цой.
Жаров посмотрел на Цоя. Затем на гостей.
– Сколько всего американцев?
– Чуть больше трех сотен. Включая детей, стариков и раненых.
– Но у меня здесь четыре катера вместимостью не больше десяти человек, Миша!
– Уходить им придется пешком. И прямо сейчас.
– А в этом бункере можно пережить извержение? – Жаров указал на полукруглый холм, возле которого они находились.
– Андрей, он рассчитан человек на сто, сто пятьдесят. Это при условии, если бы там функционировала вентиляция и опреснители. Но даже если бы работала система вентиляции воздуха, ей нельзя было бы пользоваться в тот время, пока здесь бушует пирокластический поток. Это верная смерть всем, кто внутри.
– Ладно, ладно. Я понял. Но если там запрутся человек сорок, сколько они смогут продержаться, если это убежище способно защитить от извержения?
– Часа два. Два с половиной. При условии, если эти люди будут спокойно сидеть и мало разговаривать. Воздух там придется экономить на каждом вдохе. Снаружи воздух пускать будет нельзя, пока прирокластический поток не уймется.
– А сколько может продлиться извержение?
– Оно может длиться неделями. Но катастрофическая фаза извержения закончится минут через тридцать или сорок после взрыва. Пирокластического облака здесь уже не будет. Но покидая бункер, необходимо защитить дыхательные пути от микроскопических частиц пепла.
– Зачем тебе это бункер, Жаров? – спросила Собески.
– Пока американцы сидят в глухой обороне у себя в поселке, это одно. Но когда колонна беженцев двинется по дороге, их могут преследовать и атаковать. Здесь, на наших позициях и в поселке американцев должны остаться вооруженные люди, которые будут сковывать боем продвижение
