Сказать, что Илья был удивлён, значит, ничего не сказать. А кто бы не удивился, когда вот так, на ровном месте, без положенных природой манипуляций, становишься родителем? Отказаться? Послать всех в великое пешеходно-эротическое? Как? Как это сделать, когда на тебя серьёзно так смотрят два широко распахнутых синих глазища? Илюха не смог. Он действительно чувствовал ответственность за этого ребёнка, потерявшего всё в одночасье, сохранившего только право на жизнь. И пусть он всегда мечтал о сестрёнке, но дочка это тоже здорово. Когда парень возвращался из рейдов по окрестностям, девочка всегда его встречала. Лепеча что-то на родном языке, она бежала к нему, растопырив ручонки в разные стороны, и так искренне радовалась, что словами не передать возникающие при виде неё ощущения и переживания. Он не знал языка эленте, она, в силу столь юного возраста, ещё не знала общего диалекта, но они друг друга понимали, как будто души настроились на одну волну.
А с другой стороны если посмотреть, то тоже не скажешь, что тех самых, положенных природой манипуляций не произошло. Как раз они-то и были. В тот памятный вечер, когда леди впервые очнулась, вернее чуть позже, когда Илюха наконец-таки завалился на подстилку, чтобы заслуженно отдаться в объятия морфея (двое суток на стимуляторах это вам не фиалки нюхать), его настигли другие объятия. Настойчивые, требовательные и жутко аппетитные. Все угомонились. Костёр тихо потрескивал, густой, богатырский храп Халло сотрясал своды убежища. Они с Дони взяли дежурство на себя, понимая, что парень держится из последних сил, только что не падает. Стимуляторы прекратили своё действие, и наступил откат. Илюха буквально на ходу засыпал. Бурная деятельность, которую он развил, сменилась тяжелейшей апатией. Он поворочался на лежанке немного, нашёл удобное положение и мгновенно провалился в сон.
Жаль, что ненадолго. Хотя нет, совсем не жаль. Проснулся от того, что чья-то наглая и мягкая ладошка бесцеремонно двигается с его груди куда-то в низ живота, а ему в шею кто-то жарко дышит. В спину упирается что-то очень мягкое и одновременно упругое. Парень дёрнулся и повернулся.
– Ори?
– Шшшшш. – Прохладный пальчик коснулся его губ. – Ты же не будешь будить людей? Пусть поспят, – тихо шепчет ему в ухо вероломная бесстыдница и загадочно улыбается. Только тёмные глаза чуть влажно поблёскивают в слабом свете догорающего костра, а водопад иссиня-черных волос свободно струится по обнажённым плечам.
– Но…
Тёплые, мягкие губы не дали договорить. Они требовательно коснулись его губ в ожидании адекватного ситуации ответа, а ладошка продолжила своё наглое путешествие. Ну, что оставалось делать? Особенно тогда, когда твоё собственное мужское естество предаёт хозяина и уже думает своей «головой», при этом абсолютно игнорируя голос рассудка. Дальнейшее происходило как в тумане, в «тишине», под мерный храп Халло. Ори была ненасытной. Парень буквально тонул в её глазах, а та, оседлав его верхом, демонстрируя идеальное тело, никак не могла угомониться. Где-то там была война, жаги, гибли люди, всё отодвинулось на задний план, потому что здесь и сейчас плескалось неукротимое буйство жизни. Вечное и неистребимое. Далее парень уже сам раздухарился, включившись в игру и взяв бразды правления в мужские руки. Он бы то груб, то нежен, властен и податлив, женское тело буквально плавилось в его руках, трепетно отвечая на ласки и желания партнёра. А потом… потом они лежали, вымотанные борьбой. Извечной борьбой. Той борьбой, которая может происходить только между мужчиной и женщиной. Лежали обнявшись и смотрели друг другу в глаза.
– Я люблю тебя, – шепчет девушка.
– Я знаю.
Он не признаётся ей в ответных чувствах. Не смог, не смог пересилить себя. Перед глазами стояла Энди. Она улыбалась и показывала ему большой палец, как бы одобряя выбор. Лео поцеловал Ори и повторил:
– Знаю, Ори. Я всегда буду рядом и никогда тебя не брошу.
Такие манипуляции стали регулярно повторяться каждую ночь. Вернее, в те ночи, когда Илюхе не выпадало нести вахту у входа. Приятное дополнение к быту, ничего не скажешь. Да и Ори стала выглядеть как-то иначе. Женственней, что ли. В глазах появился огонь. Девушка стала ещё красивее. Вот что любовь животворящая делает. Через несколько дней она окончательно оправилась от контузии. Илюха даже где-то испытывал гордость за свои лечебные свойства. В любую свободную от дел минуту она оказывалась рядом с одной стороны, а с другой его неизменно оккупировала Иша. Взяли, что называется, девки парня в оборот. Вот в один из таких моментов и вспомнила леди о том старом и всеми забытом законе, назначив Илюху папой. А Ори, без всякого смущения от присутствия окружающих, самопровозгласила себя мамой. И победно, с вызовом посмотрела на избранника.
Парень понимал, для чего леди это сделала. Ей нужно привязать его к себе. Иша, Ори. Теперь, как говорят на Земле: «Сломал, женись».
«Ну что же, так тому и быть, – подумал Илья. – Только хрен вы угадали, девочки, во главе с высокопоставленной тёщей, что буду играть по вашим правилам. Поиграем, но на моём поле и правила буду устанавливать я».
Начать устанавливать эти самые правила пришлось в самое ближайшее время. Когда встал вопрос о добыче пропитания и собственно транспорте, Ори начала требовать, чтобы она была включена в поисковую группу. И ни на какие увещевания не поддавалась. Упрямо гнула свою линию. Прямо как заправская жена, старающаяся согнуть мужика под свои прихоти. Вот тогда-то и состоялся серьёзный, памятный разговор. Илюхе надоело пререкаться со своей девушкой, и он крепко взял её за руку, подвёл к навесу, где лежала леди, и усадил на лавку. Сел сам.
– А теперь слушайте внимательно, мои дорогие. Слушайте и не говорите потом, что не слышали. Отговорки приниматься не будут. Повторять я не стану. Вы сами хотели меня заполучить. Поздравляю. У вас это получилось. Но радоваться на вашем месте я бы не стал. Это несколько прежде-временно. Первое.
