– Пахнет замечательно, не то что больничная стряпня… – Она буквально накинулась на еду, как будто ее морили голодом несколько дней.
– Милая, ешь помедленнее, а то все очень быстро кончится, – попробовал я пошутить.
– Ничего, бутербродов еще для меня сделаешь, правда?
– Сделаю, конечно… – А куда тут денешься?
К счастью, бутерброды ей не понадобились, хватило одного пирожного и стакана сока.
– Наконец-то нормальная еда… – Джин вытерла салфеткой губы и довольно улыбнулась. – А когда ты отдашь мне то, что привез?
– Сейчас, иди в зал, скоро принесу…
Я быстро навел порядок (две тарелки и пара стаканов, какие проблемы?) и пошел копаться в сумках в поисках нужного свертка. Да вот же он, с краю лежит!
Захожу в гостиную, держа свое «произведение» за спиной. Телевизор что-то бормотал, но Джинджер услышала мои шаги и обернулась:
– Нашел?
– Вот, держи, теперь он твой…
Она приняла от меня нож двумя руками, осторожно вытащила его из ножен и стала разглядывать.
– Осторожно, я его хорошо заточил, бумагу на весу режет.
– Вижу, что острый… – Она попробовала остроту на своем ногте. – Долго ты его делал?
– Там удалось в одной мастерской договориться, всю грубую работу у них на станках выполнял. А потом уже по вечерам, в гостинице, точил и шлифовал потихоньку. Несколько вечеров потратил точно.
Жена перекладывала нож из руки в руку, брала его прямым и обратным хватом, терла рукоять пальцами, проверяя – скользит или нет, разве что не пробовала дерево на зуб.
– Рукоять из чего, такая красивая?
– Там же, в мастерской, набрал всяких кусков, потом сидел целый вечер, рассматривал, искал такой, чтобы тебе рисунок подходил и цвет…
– А мне и правда очень нравится!
Лезвие у этого ножа было на пару сантиметров длиннее, чем у «Рысенка», но оформлен он примерно так же – на торце рукояти из дерева серо- коричневого цвета закреплен тыльник с изображением головы рыси. (Кстати, после пропитки маслом рукоять потемнела, и ее цвет стал ближе к темно- красному, с серыми полосами.) Разве что этот отлит по-другому и не такой высокий. Рукоять пришлось выточить поменьше, чем я сделал бы для себя, – она все-таки для женской руки. (Нет, теперь вижу – надо было еще чуть тоньше делать…) Да и «горб» на верхней части я не стал вытачивать большим, так, небольшой изгиб, и все, чтобы не выглядело уж слишком параллельно-перпендикулярным. Гарды нет, даже символической, но я ведь ножик не для боевых целей делал. Может, все получилось не очень изящно, но спишем это на неопытность мастера. Тем более что для работы нож вполне пригоден, я уже резал им продукты – тестировал, так сказать.
– У меня в сумке еще подставка есть, на всякий случай. Вдруг решишь его в шкаф положить.
– А Эвелин со своим что будет делать? – почему-то заинтересовалась Джин.
– Сказала, что на поясной ремень или на шею повесит. Думаю, пусть лучше сама потом решит.
– У нее нож другой?
– Конечно, меньше твоего, дерево другое, да и литье просто шлифованное, без изображений. Я ведь почти случайно там два ножа сделал, а после история случилась… – Тут я понял, что сказал лишнее, и замолчал.
– Что еще за история? С женщиной? – сразу уцепилась жена.
– Не совсем. С телохранителем, для которого я нож изготовил.
– Ну и что там было такого необычного?
– Он этим ножом в другой ударил сильно, а тот раз – и сломался пополам. Теперь парень говорит, что нож заколдованный. Ну смеется, наверное, не всерьез же.
– А что, такое бывает?
– Просто у нападавшего нож был плохого качества, как говорят – «перекаленный», вот и не выдержал удара. Нам в лавке, когда мы для него клинок искали, нормальное железо попалось, только и всего. Я к тому клинку разве что рукоять и гарду приделал. Если честно, даже особо и не напрягался с обработкой. А оно видишь как получилось…
– Эве нормальный нож сделал, не сломается?
– Гнуть пробовал, клинок выдержал, рукоять тоже. Драться на ножах она все равно не станет. Так, сувенир, будет у себя держать где-нибудь в сумке.
– Вас там охраняли?
– Да, по городу телохранитель постоянно рядом ходил, а возле сцены вышибалы стояли, ни разу не пропустили «горячих поклонников».
