надежный человек. Плавание будет недолгим.
– Как пассажиры смогут попасть на борт? – спросил Ричард.
– Когда судно выйдет из порта, к Придмуту подойдет барка за омарами, а не лисицами. Пассажиры будут ее поджидать. Я предлагаю им провести остаток ночи на песчаном берегу под Гриббенским холмом, где собирают раковины моллюсков. По сигналу барка, поднимающая ловушки с омарами, приблизится к берегу.
– По-моему, нет ничего проще, – сказал Ричард.
– Значит, ты одобряешь этот способ бегства? И говоришь «до свидания» всем прекрасным решениям о героической сдаче?
Думаю, он о них уже позабыл. Он уже строил планы, в которых мне не было места.
– Из Голландии во Францию, чтобы увидеться с принцем, – бормотал он. – Новый план кампании, лучше прежнего. Возможно, высадка в Ирландии. Из Ирландии в Шотландию…
Его взгляд вновь упал на записку, которую он держал в руках.
–
Он присвистнул, передал записку Дику. Юноша прочел ее и молча вернул отцу.
– Ну что, – сказал Ричард, – думаешь, я полюблю твою сестру?
– Думаю, да, – медленно проговорил Дик.
– Нужно обладать мужеством, разве не так, – продолжал его отец, – чтобы оставить дом, ухитриться сесть на корабль и быть готовой одной отплыть в Голландию, не имея ни друзей, ни денег?
– Да, – сказала я, – нужно обладать мужеством и еще кое-чем.
– Чем же?
– Верой в человека, которого она с гордостью называет своим отцом. Верить, что он никогда не отвернется от нее, если она окажется недостойной его.
Ричард с сыном переглянулись, как будто у них была какая-то общая тайна и разделить ее со мной, женщиной, они не могли. Затем Ричард сунул записку в карман и в нерешительности повернулся к входному отверстию лаза.
– Ну что, отправимся туда тем же путем, как и пришли?
– Дом охраняется, – сказала я. – Это ваш единственный шанс.
– А когда завтра здесь появятся сторожевые псы и возьмут наш след? Как ты их запутаешь? – спросил он.
– Как посоветовал мне Джонатан Рашли, – ответила я. – Сухое дерево летом горит хорошо и быстро. Думаю, что семейство Рашли не будет больше пользоваться летним домиком.
– А вход отсюда?
– Камень не сдвинуть с места. По крайней мере с этой стороны. Видите веревку?
Мы втроем вглядывались во мрак, и Дик, ухватившись за веревку, со всей силой дернул ее. С третьего раза она оборвалась, и больше ею уже нельзя было пользоваться.
– Ну вот, – сказал он со странной улыбкой. – Теперь, когда плита станет на место, никто уже не сможет больше открыть проход.
– Настанет день, – сказал Ричард, – когда кто-нибудь из будущих Рашли прикажет снести этот контрфорс. Что мы ему завещаем? – Он посмотрел в угол комнаты. – Скелет крысы.
Улыбаясь, он взял его и швырнул на лестницу.
– Иди первым, Дик, я за тобой.
Дик протянул мне руку, и я на мгновенье задержала ее в своей руке.
– Выше нос, – сказала я. – Плавание будет недолгим. Как только вы окажетесь в Голландии, вы сразу станете добрыми друзьями.
Не ответив, он взглянул на меня своими большими черными глазами и стал спускаться по лестнице.
Мы с Ричардом остались одни. Нам уже не раз случалось расставаться. И всякий раз я думала, что это навсегда.
– Надолго? – спросила я.
– На два года. А может, навечно.
Он взял в руки мое лицо и запечатлел у меня на губах долгий поцелуй.
– Когда я вернусь, – сказал он, – мы построим дом в Стоу. Ты наконец-то сдашься и станешь Гренвил.
Я улыбнулась и покачала головой.
На первой ступени он остановился.
– Да, вот еще что, – сказал он. – Как только я окажусь в Голландии, я возьмусь за перо и напишу правду о гражданской войне. Я не пощажу своих соратников-генералов и покажу их такими, какие они есть. Может быть, тогда принц Уэльский все поймет и назначит меня наконец верховным
