Слушаю? Да никогда я их не слушала. Так, слышала пару песен. Однако я понимала, что ляпнуть такое не могу, и в отчаянии оглянулась на подругу. Та тотчас растопырила перед моим носом восемь пальцев с длинными нежно-розовыми ногтями.
– Восемь лет, – послушно отвечала я, чувствуя, как подрагивает голос. Кошмар, и сейчас его слышат несколько миллионов человек – слушателей!
Журавль покрутила около виска с самым кислым видом и зашипела:
– Восемь месяцев, дурында! Какие восемь лет?!
– Восемь лет? – изумился и ведущий.
– А разве команда восемь лет назад образована? Я думала, немного позже, – встряла одна из его коллег.
– Я хотела сказать три года, – спешно поправилась я, чувствуя, как колотится сердце. – Перепутала.
Моя дорогая подруга воздела руки к потолку, за которым находилось гипотетическое небо, явно вопрошая: «За что?!» Я с великой неприязнью глянула в ее сторону. Подставила, да еще и потешается. А из глаз так и сыплются тараканьи искры. Ну, Журавль, я тебя отблагодарю.
– Три года – это срок, – тотчас отреагировала ведущая. – Серьезный такой! А любимчик в команде есть?
– Какие любимчики? – встрял ведущий. – Это брутальная рок-команда, а не сладкий бойсбенд, исполняющий поп! «Лордов» уважают за их музыку!
– Ой, я тебя умоляю, – рассмеялась его коллега. – Все девочки устроены так, что найдут себе любимчиков даже в «брутальной рок-группе»! – передразнила она ведущего. – Ну что, есть любимчики-то? – задала она мне вопрос вновь.
Нинка усиленно замахала своей светлой гривой.
– Гектор, – одними губами прошептала она, вцепившись мне в плечо. У меня появилось чувство, что прямо сейчас она упадет в припадке на пол и начнет возносить поклоны своим кумирам.
– Есть, – ответила я, отпихивая подругу. Дрожь из голоса постепенно исчезал.
– И кто? – весело полюбопытствовали ведущие программы чуть ли не хором.
– Зокен, – кроме Гектора помнила я лишь одно имя из Нинкиной любимой группы, да и то весьма смутно.
– Кто? – тем же нестройным хором поразились ведущие. Видимо, состав «Лордов» был им знаком куда лучше, чем мне.
– Ке-зон, – чуть не упала Журавль. – Кезон! – забегала она по комнате.
– Кезон, – повторила следом за ней я и показала подруге язык. Она с возмущением хватанула пальцами воздух.
– Многие девчонки обожают бессменного фронтмена группы – Гектора. Но Кезон – второй вокалист и гитарист, бесспорно, хорош, – авторитетно заявила одна из ведущих. – Правда, отобедать вам придется не с Кезоном, а с Гектором, но ведь это тоже здорово?
– Безумно, – согласилась я, чувствуя легкое головокружение. Постепенно, но я приходила в себя от потрясения.
– Вы рады победе? – осведомился ведущий радиопрограммы.
– Конечно…. Рада… Это же мои кумиры, – не отрывала я взора от подруги. И говорила медленно, с паузами. – Я жить без них… того… Не могу. Иссохлась вся, пока ждала концерта, – вдруг против воли выговорила я.
Нинка попыталась закрыть мне рот, но я успешно от нее отбилась.
– Что это у вас за шум? – с долей любопытства поинтересовались ведущие.
– Подруга радуется за меня, – пояснила я, зачем-то показывая Нинке кулак. – Тоже поклонница… В одном фан-клубе состоим.
– Ох уж эти кумиро-фанатские отношения, – вздохнул ведущий. – Ну как, вы уже осознали, что выиграли? Мне до сих пор кажется, что наша победительница не верит в это, – обратился он к слушателям.
– С трудом верится, – сказала я, не в силах поверить в другое – зачем это беловолосое создание так меня подставило?!
А тебе не везет на блондинов. Что подруга, что любимый – оба не алле.
И это мягко сказано!
– Никак не могу… поверить в происходящее, – вновь глядя в упор на довольную рожицу подруги.
– Что ж, вам все-таки придется поверить в это окончательно, потому что уже завтра самый претенциозный ресторан Москвы, – не упускала случая пропиарить заведение ведущая, – ждет вас вместе с Гектором! Ох, я представляю, как кусают локти остальные наши участники мегаконкурса, но не стоит унывать, друзья! Сейчас мы озвучим и имена тех, кто попадет на закрытую автограф-сессию с «Лордами» и сможет не только пообщаться с ними, но и взять автографы у парней!
– Ну что же, Канина, мы прощаемся с вами… – начал было закругляться ведущий.
– Нина, – укоризненно поправила его одна из коллег, а вторая вновь подозрительно захрюкала.
– Хе-хе, это я пошутил, – не смутился ведущий, – итак, Ниночка, мы прощаемся с вами, но трубочку не кладите, сейчас с вами свяжется редактор.
С редактором разговаривала уже Нинка, которая выхватила трубку, поняв, что я этого сделать не в состоянии.
Я же сходила до бара, налила себе стакан холодной воды, ибо губы во время короткого разговора пересохли. Однако плюнула и взяла бутылку коньяка, смело сделав глоток. Однако я здорово сглупила – коньяк был такой ядреный, что я не смогла проглотить его и так и держала обжигающий напиток во рту, пока ко мне не подошла Нинка. Только тогда я с трудом проглотила коньяк и вместо расслабляющего тепла почувствовала неприятную горечь и скривилась,
