Сестра вздрогнула и подняла голову. Недоверчиво посмотрела на меня и нахмурилась.
— Я не вернусь домой.
Вместо ответа я опустилась рядом с ней. На холодное металлическое сиденье, серая краска с которого частично облупилась и кое-где проступала ржавчина. Надо отдать должное безопаснику, он приближаться не стал, застыл в паре метров от нас, у стены. Заметив сопровождающего, Танни уставилась себе под ноги на побитую плитку, узор которой давно перестал быть четким. Вцепилась в рюкзак, словно я собиралась его отнять или волоком тащить вместе с ней к выходу из подземки. Пальцы ее побелели, но она упорно смотрела в одну точку, как если бы меня не было рядом. А я пыталась подобрать слова, которых было слишком много, но нужных сейчас не хватало. Наверное, потому что чувства сложно передать словами, а если получается легко, то это уже не чувства.
— Я сама недавно узнала, — произнесла тихо, но твердо. — И это оказалось… слишком. Я не знала, как тебе сказать.
Да что там, и сейчас не знаю.
— У папаши таких проблем не возникло, — фыркнула сестра, не отрывая взгляда от плитки.
Диран?
Хотя чему я удивляюсь. После его поступка в школе и нашего разговора…
— Не возникло, потому что ему все равно. Но мне не все равно, Танни.
— Неужели? — Она упрямо не поднимала глаз. — С чего бы?
— Потому что для меня важна ты. Твои чувства. Потому что я боялась тебя ранить, понимаешь?
— Броджек позвонила ему и сказала, что ты срываешь меня посреди года и что он должен на тебя повлиять. — Сестра принялась колупать значок с героем комиксов, которые собирала несколько лет назад. От увлечения остался только один — подарок Имери. — Судя по всему, повлиять на тебя он сдрейфил, поэтому позвонил мне. А я сдуру ответила. Потому что так и не сохранила его мобильный в контактах. Говорил, что я должна остаться в школе, потому что у тебя совсем другие приоритеты. И что тебе плевать, даже если я стану драить квартиры богатеньких.
Ну разумеется. А он с радостью воспользовался растерянностью девчонки, чтобы вывалить на нее новость, которую мама просила его сохранить в тайне. Я мысленно пожелала отчиму добровольно сигануть в налий для аккумуляторов. Может, переплавится во что-то более дельное. Хотя вряд ли. Если из него до сих пор ничего путного не получилось, уже не получится.
— И ты поверила?
— Поверила, потому что… — Танни вскинула голову. — Ты ведь одна из них, Леа? Поэтому ты встречаешься с правящим.
Ну что за…
— А об этом ты как догадалась?
— Как-как… Иртханы не встречаются с людьми. Я имею в виду, не сопровождают их до дома. И вообще… Просто раньше я думала, что дело в твоем папаше.
М-да. Сестра у меня, оказывается, очень наблюдательная.
— Для меня это ничего не меняет.
— Уверена? — Она усмехнулась. — Ты действительно хочешь, чтобы я жила с тобой? Просто человек рядом с такой, как ты?
Загрохотал поезд, принося с собой волну затхлой сырости из тоннеля.
— Мама всегда выходила из последней двери последнего вагона, — сказала я, чтобы разорвать молчание. — Прямо напротив нас.
Сестра неверяще взглянула на меня.
— Ты так поняла, где меня искать?
Кивнула.
— А что ты помнишь еще?
Ее слова слились с грохотом синхронно раскрывшихся дверей и шумом устремившихся на станцию и в вагоны людских потоков.
— Многое. Помню, как мы ходили выбирать подарок на ее день рождения и ты расстроилась, потому что наших карманных денег за полгода не хватило на сумочку, которая нам понравилась.
— Поэтому мы купили шляпку, — фыркнула Танни.
Мама носила эту шляпку, хотя к тому времени они уже выходили из моды и у нее не было решительно ни одного подходящего под нее платья. Носила, пока края совсем не обтрепались, но даже тогда она ее не выкинула.
— Она стоила ровно столько, что еще осталось на замороженный крем в стаканчике. И ты жаловалась, что я ем быстрее, поэтому тебе достанется меньше.
— Ты действительно ела быстрее, — хмыкнула сестра и обхватила себя руками.
— Мама больше не придет, Танни, — повторила свои же слова, не позволяя ей снова закрыться. — Но я здесь. Я приду всегда. Я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Потому что я твоя сестра, и это тоже навсегда.
