– Дарклай. Лорди…
Папка с документами медленно свалилась с края стола на пол, листы бумаги разлетелись по полу. Гебронец пристально смотрел на меня двумя расширяющимися от ужаса глазами, третий дергался и пытался провернуться до упора вправо.
– Кто? – просипел он, неудержимо желтея. Через секунду иноземец напоминал флуоресцентную лампу.
– Дарклай, – неуверенно повторила я.
– Леди Свон… вы не можете… понимаете… – задыхаясь, просипел гебронец и дрожащими руками стал поправлять воротник своего пиджака. Получалось у него это отвратно. Пиджак только еще больше съехал набок. Наконец, расстегнув верхнюю пуговицу, иноземец втянул воздух. – Он… владелец спортивного комплекса, – прошептал начальник охраны.
– Стадиона? – так же полушепотом переспросила я.
Пиксли только закивал.
…Значит, хозяин стадиона…
…Мой работодатель…
…Плохо…
…Очень плохо…
Я собрала рассыпанные документы. Сложила ровной стопочкой обратно на стол. Параллельно пыталась понять, что мне делать, как быть в свете сложившейся ситуации. Ничего умного в голову не приходило.
Терять только обретенную работу вовсе не хотелось.
Поживем – увидим.
– Я поняла. Пиксли, пожалуйста, успокойтесь, – похлопала по плечу вспотевшего гебронца. – С начальством не спорят.
– Леди Свон, у вас там что-то произошло?
– Ничего особенного, – улыбнувшись, ответила я. А про себя добавила: «Я надеюсь».
Иноземец опустился на стул и выдохнул.
– Нужно было вам сразу сказать, – сказал больше себе, чем мне. – Ладно. Аванс.
Свечение гебронца тускнело по мере того, как он объяснял суть документов, которые мне пришлось подписывать.
Договор на открытие счета в Межгалактическом едином банке.
Страхование счета.
Привязка счета к моему МОПу.
– Ну, вот и все. Сейчас переведу вам аванс. И можете тратить.
– Спасибо, – поблагодарила я желтокожего иноземца.
– Это моя работа, – с улыбкой ответил гебронец.
– Ладно. Я пойду. Доброго вам вечера.
– И вам, тренер Свон. И… постарайтесь с ним не спорить. Все-таки раса не из терпеливых, – гебронец говорил это полушепотом, одним из трех глаз пристально глядя на дверь, другой смотрел на меня, а третий по обыкновению косил вправо. Видимо, работенка не из спокойных.
Я сразу поняла, о ком он, и кивнула. Не стоит еще и гебронцу волноваться на этот счет. Хватит и меня одной.
Дождь закончился. Даже выглянуло солнце. Я вышла в теплые, пропитанные золотом огромного заходящего солнца сумерки и, вдохнув еще влажный от недавнего дождя воздух, зашагала вдоль по тротуару, в сторону пешеходного перехода.
Угловое стоэтажное здание было прекрасно видно на протяжении всего пути от стадиона. Рядом возвышались высотки, уступающие по своему масштабу и пафосности этому памятнику былой мощи ВКМС.
По шоссе с монотонной постоянностью мелькали автолеты. В Верхнем районе жизнь кипела. Иноземцы спешили по своим делам. Витрины многочисленных магазинов горели радостным искусственным светом электрических ламп, которые пытались оспорить власть уходящего солнца.
Часы на мониторе коннектора показывали 17:30. А это значит, что я могла не торопиться. Просто пройтись и осмотреться. Но осматриваться не хотелось. Во-первых, настроения не было. А во-вторых, я себя не очень хорошо чувствовала. Словно заболела. Тело было тяжелым и с едва заметным торможением откликалось на команды мозга, который в свою очередь также не отличался ясностью и резвостью мышления.
Еще эти ладони ужасно саднили…
Я в который раз посмотрела на красные, заметно воспалившиеся царапины от шипов лорди.
Недовольно поморщившись, натянула рукава влажной толстовки на горящие кисти и облегченно выдохнула. Но ткань вскоре нагрелась, и я снова вытащила руки, растопырила пальцы и подставила ладони прохладному ветру.
Дождавшись сигнала светофора, перешла слишком широкую дорогу. Когда я добралась до противоположного края тротуара, зеленый свет успел смениться красным, и несколько автолетов пронзительно засигналили, подгоняя меня.
