На весь предполетный регламент я забил — драгоценные минуты таяли: сначала провозился с замком, потом — с включением меха. Стартовал прямо изнутри через окно, нарушив собственные же правила. А потом еще и общие: за полет над городом светило нехилое наказание, разве что Берген отмажет.
Для раннего утра мне показалось слишком оживленно на улицах. Высоко я не поднимался, но увидел как минимум три пожара и несколько аварий. То тут то там сверкали проблесковые маячки и мигалки спецслужб. Вероятно, еще и сирены выли, но мне они были не слышны. Зато в эфире на всех волнах царила паника: с четырех ночи по городу пошла волна загадочных смертей. Симптомы одни и те же: заоблачная температура, судороги, рвота. И где-то через пятнадцать минут с начала приступа — остановка сердца.
— Леха, только держись! — сжал я зубы и прибавил скорости, выходя за красную черту движка.
Приземлился так же, как и стартовал, вынеся окно на Лехиной кухне.
Новое вставят!
Дела пилота были плохи: его выгибало и корежило, из прокушенного языка лилась кровь. Полуодетая Вика, навалившись, пыталась удержать его на постели, но где там! — сколько веса и сил в ней и сколько в нем! Мокрая тряпка, пахнущая уксусом, валялась в сторонке. Грубо потеснив беременную женщину, вкатил Шаману несколько шприц-тюбиков, — для одаренных всегда надо было применять дозу, зависящую от количества УЕ. Слава богу, данные друга я знал.
— Давно он так?
— Минут пятнадцать-двадцать, — всхлипывая, ответила Вика.
Пятнадцать минут! Уже предел, если верить переговорам «скорой»! Ему не хватит времени, чтобы остыть!
Соседи снизу, простите!
Окатил пилота водой несколько раз, а потом, не прекращая поливать, потащил в ванную.
Входная дверь упала, являя миру вооруженного до зубов Земелю, примчавшегося из соседней квартиры на шум. Что нам Рэмбо, что нам Терминатор? Выбить внутрь тяжелую металлическую дверь, открывавшуюся в нормальном состоянии наружу, мог только Олег.
— Помоги! — крикнул я ему. Олег перехватил у меня все еще бьющееся в судорогах тело.
— Куда?!
— В ванную, быстро!
Ждать, пока наберется вода, смысла не было, да и наколдованная была точно холоднее, чем из-под крана. Залив весь пол, наконец-то добился, чтобы туловище скрылось под водой.
— Льда, если есть, неси!
— Нету, — жалобно проблеяла Вика.
— Тащи, что есть!
Ее опередил Земеля, вытряхнув прямо на Шамана содержимое двух ящиков морозилки. Несмотря на ужас положения, я отметил, что с пачкой пельменей на лбу и окруженный кусками мяса Леха смотрелся очень колоритно. Постепенно судороги прекратились, но пилота стало рвать кровавой пеной. Сначала испугался, подумал — открылось внутреннее кровотечение, но потом сообразил, что это из-за прокушенного языка. Сполоснув ему лицо, залечил рану. И тут же заметил, как даже та кроха
Вывел Земелю из ванной, вручив Вике губку с наказом обтирать мужу лицо.
— Вот! — высыпал перед Олегом ворох армейских аптечек. — Это и это — если температура свыше тридцати девяти. Эти четыре штуки — если за сорок. Если за сорок, лучше вообще опять в воду. Держите ванну полной! И льда наморозьте!
— А ты куда?
— Такое по всему городу. Меня в госпитале ждут. Рация со мной.
— А что потом давать?
— Олег, я не знаю, что это! Кровь я взял, надеюсь, в госпитале разберутся. И еще, на всякий случай: тебе колоть столько же, Вике — треть.
— А разве беременным можно? Ребенку не повредит?
— Нежелательно. Но если не будет другого выхода…
Оставив друга разбираться с разгневанными соседями, которые как раз начали собираться на площадке, как Карлсон, выпорхнул в окно, взяв курс на госпиталь.
Дальнейшие несколько часов слились в одну непрерывную ленту.
Я колол, колол и колол. Ставил капельницы. Обливал водой.
«Скорые» и просто машины везли все новых пациентов. Довозили мало кого, но нам и этого хватало.
