прощание. Я спускаюсь по ступенькам на улицу и слышу шаги, повторяющие мои, за спиной. Замедляю ход. Сзади тоже замедляются. Снова ускоряю шаг. Кто бы ни был у меня за спиной, он делает то же самое.
Мой пульс ускоряется.
С облегчением я выбираюсь в реальный мир, но не останавливаюсь, пока не чувствую себя в безопасности, перейдя дорогу и слившись с толпой. Карнавал набирает обороты, барабанная дробь сопровождает гуляк вдоль улицы, в воздухе развеваются флаги, лица раскрашены. Я ныряю в арку, чтобы прийти в себя. И только тогда оглядываюсь.
Мужчина смотрит на меня. Наши глаза встречаются, и, хотя он окружен людьми, я знаю, что это он. Возможно, потому, что он стоит неподвижно, будто каменная статуя, посреди бушующей толпы. Его лицо скрывает темнота, я не могу его рассмотреть, но, кажется, он старше меня, широкоплечий и темноволосый. Неожиданно я узнаю его. Да и всегда знала.
Я поворачиваюсь и бегу по слепяще ярким улицам, дышащим огнем, орущим множеством голосов, отчаянно желая добраться до Барбароссы. Я боюсь того, что осталось за моей спиной, но не меньше боюсь и того, что ждет меня там.
Глава одиннадцатая
Вивьен Локхарт зажмурилась в теплых лучах калифорнийского солнца и потянулась на атласной простыне. За окном волновался зеленый океан, омывая золотистый берег. Какой сегодня день? Ах да, очень важный. Сегодня она получит награду за лучшую главную роль на ежегодной церемонии Актерского альянса. Все знали, что статуэтка у нее в кармане, она непревзойденно сыграла в мегахите «Ангелы на войне», это была превосходная работа, шедевр, вне всяких сомнений. Вивьен была самой яркой звездой в Голливуде. Она получила все, о чем мечтала, и даже больше. Каждая студия хотела работать с ней, каждый дизайнер хотел одеть ее, каждая старлетка хотела быть ею.
— Эй, детка…
То-ли-модель-то-ли-актер, которого она вчера привела домой, потянулся к ней. Бронзовые руки, грива непослушных волос, как у Джона Траволты в «Лихорадке субботнего вечера». Она не могла вспомнить его имя. Для него, без сомнения, это было началом грандиозного романа.
— Черт, который час? — Вивьен выбралась из постели и направилась в душ. В десять у нее была назначена встреча с агентом. — Мне нужно собираться, Денди убьет меня, если я опоздаю.
— Ты не хочешь позавтракать? — То-ли-модель-то-ли-актер был разочарован.
— Нет, — мило улыбнулась она. — И чтобы, когда я закончу, тебя здесь не было.
Награду она, конечно же, получила. Она не могла достаться никому другому. Поднимаясь, чтобы получить статуэтку и произнести речь, она наблюдала за впечатлением, которое производила на толпу. Зависть в глазах женщин, вожделение в глазах мужчин. Корона Вивьен была непоколебима, ее красота и талант не имели равных.
— Тебе не кажется, что пора сбавить темп? — спросил Денди, когда они садились в машину, чтобы отправиться с Бродвея на вечеринку. Вивьен только откупорила маленькую бутылочку ликера шамбор[14] — третью за сегодня. Но это же не бренди.
Она опустошила ее.
— Что, прости?
— Напьешься ведь.
— Разве я не заслужила?
— Вечер еще не окончен. Ты все еще на работе.
— И я все еще в порядке.
Денди не напирал. Вивьен красила губы и думала, что между теплом, разливающимся по телу от алкоголя, и отношением Денди, дарившим душевное тепло, она всегда выберет алкоголь. Много лет она была его решительной противницей — отец сделал для этого все возможное. Но сейчас это было то, что нужно. Он давал силы и приводил в порядок мысли, сопровождал ее в потоке дней и ночей, увлекая за собой, как стремительный ручей несет опавший листок, без промедлений и остановок.
Это был ее девиз: не опускать руки, продолжать бороться. Топтание на месте еще никому не помогло.
