Билл ближе к делу:
Двадцать или больше пропущенных звонков. Письмо от Элисон, в нем статья и благодарность. Она надеется, что «это все прояснит», и, когда читаю заметку, я понимаю, что имелось в виду. Она сдержала обещание пересказать историю нашей с Джеймсом связи точно и правдиво. На самом деле в этой статье я выгляжу не так уж плохо, во мне меньше от проститутки-убийцы, достойной публичной казни, я больше похожа на девушку, которая просто влюбилась. Несколько моментов заставляют меня дрогнуть: в них Джеймс показан с дурной стороны.
Видимо, Элисон искренне встала на мою сторону, раз решила сделать для моей защиты чуть больше необходимого. Я благодарна ей за то, что нашла единственный честный выход. Но Джеймс…
Шесть пропущенных звонков от него. Пугает не количество, а интервалы между ними — меньше секунды, как будто были сделаны в приступе ярости.
Это сейчас не очень меня беспокоит. Я боюсь его гнева, но он не огорчает меня. Если наши отношения можно было разрушить, именно это и сделано. Мосты сожжены, он больше никогда со мной не заговорит. Но это как будто меня совершенно не касается, я понимаю, что совесть должна мучить меня, но не чувствую ничего подобного. Кажется, она замолчала в день его приезда во Флоренцию.
Экран снова оживает. На нем местный номер, я предполагаю, что это Джеймс пытается прорваться с чужого телефона. Или это Макс.
Возможно ли, что ему все стало известно? Я знаю, что сделала бы на его месте… Я бы поискала свое имя в Сети. До сегодняшнего дня там ничего не нашлось бы. Но этим утром его мог ждать джек-пот. Стыд прорывается наружу, на моих глазах появляются слезы. Я сразу же вытираю их. Почему именно мысли о Максе их вызвали? Я была спокойна, думая о семье и о Джеймсе, и сейчас смогу.
Телефон перестает звонить. Я жду, что придет голосовая почта, но этого не происходит.
Вдруг мое внимание привлекает звук движущегося по дороге автомобиля.
Держась поближе к стене, я всматриваюсь и замечаю машину Вивьен. Оставаясь в тени, жду, когда она проедет. Она едет очень медленно, и, когда приближается, я понимаю почему. Адалина за рулем сильно кашляет. Это слышно через открытое окно.
Проехав мимо, автомобиль почти останавливается. Я уже готова покинуть свое укрытие и побежать на помощь, но вдруг замечаю кое-что. На заднем сиденье нет Вивьен, по крайней мере с моей стороны. Я перемещаюсь, чтобы найти угол обзора получше, надеясь, что Адалина занята собой и не заметит меня, но все равно никого не вижу. Даже если бы Вивьен лежала, я рассмотрела бы ее отсюда. Пытаюсь понять, что произошло. Вивьен была не в силах выйти из дома сегодня? Запись к доктору была отменена? В любом случае Адалине стоит самой сходить к врачу, а не возить Вивьен.
На минуту я замираю, не зная, что делать дальше. В этот момент меня мог бы увидеть любой, кто посмотрел бы в мою сторону. Наконец машина продолжает движение и скрывается из вида. Я наблюдаю за ней, затем отвожу взгляд и принимаю решение. Я знаю, что должна сделать.
Прежде чем покинуть Флоренцию, на железнодорожной станции я покупаю открытку и иду в тратторию, чтобы подписать ее. Это обычная, ничем не примечательная туристическая открытка с изображением Дуомо.
