меня, а на Жорика.
Обладатель серо-серебристой шкурки, конечно, это заметил, и в наступившей тишине прозвучало виноватое:
– Укугу.
Только сердце Танки не дрогнуло – блондинка надулась ещё сильнее. Потом повернулась, окинула взглядом уже обоих и отвернулась снова. А Мила сложила руки на груди, спросила:
– Ты о нас забыла, да?
Я фыркнула.
– Разумеется нет. Меня задержали.
– Кто? – поспешила уточнить Мила.
Теперь я скривилась…
– А ты попробуй угадать.
С этими словами я отодвинула стул и уселась за столик. Девочки уже сделали заказ и даже успели приступить к уничтожению пирожных, а мне есть вообще не хотелось, поэтому подавальщица, поспешившая к столику, получила отбой.
– Яся, – подала голос уже Клисса, однако я отмахнулась и уставилась на Танку. Сказала строго:
– Танка, прекращай дуться. Жорик не виноват. Он вообще не по собственной воле ко мне переместился.
Подруга таки повернулась и уставилась вопросительно, однако выдавать подробности я пока не стала. Вернее, не успела, меня Клисса отвлекла.
– Ясь, – вновь позвала она. – Ты чего такая злобная?
Я хотела сказать про ночное происшествие, но когда открыла рот, вырвалось кое-что другое:
– Он мне нравится, девочки.
– Кто нравится? – дружно изумились ведьмы.
– Верховный.
За столиком сразу повисла тишина, в которой снова прозвучало Жориково «укугу» – зверь то ли сочувствовал, то ли подтверждал сказанное. А что? Он же свидетель.
Первой отмерла Мила.
– М-да, – заявила она.
Клисса шумно вздохнула, а Танка сразу перешла к рациональным предложениям – наклонилась вперёд и прошептала:
– Значит, со спором нужно заканчивать.
Новая пауза, а за ней:
– Да, нужно, – Клисса кивнула и приобрела деловой вид. – Раз Морис нравится по-настоящему, продолжать игру нельзя. Необходимо призвать Поганку и попросить отменить заклятие.
Мила тоже посерьёзнела и озвучила не менее очевидное:
– В случае твоей искренней симпатии к объекту охмурения никаких последствий от отмены не будет. Тебя не накажут. Всё будет хо…
– Не будет, – перебила я.
Шумно вздохнула, откинулась на спинку стула и с огромной неохотой призналась:
– С Поганкой я уже беседовала.
Девочки сразу насторожились, уставились остро и не слишком дружелюбно, ну а я…
– А давайте вина выпьем? – предложила, взглянув на их десерты и кофе.
– Так ведь утро, – напомнила Клисса удивлённо.
Я погладила по спинке замершего на моих коленях Жорика, а потом повернулась и махнула рукой, подзывая подавальщицу. Знаю, что утро, но давать признательные показания без вина не хочу.
В общем, да. Да, я рассказала! И про встречу с Поганией, и про её отказ, и про возложенную на меня миссию, включая туманное «Морис по-настоящему виноват».
Затем поведала о своём первом визите в королевский дворец и планах, которые при этом преследовала. На моменте, посвящённом отсутствию перегара и толпы согревающих постель Мориса любовниц, едва не расплакалась – ведь план был идеален, надо же было так меня обломать!
Сегодняшняя ночь с пробуждением старинного артефакта и повторным явлением Погании Болотье секретом также не стала. Вот тут девочки совсем опешили, а Жорик, пользуясь ситуацией – в смысле, вином и отвлекающим рассказом, – перебрался на колени к истинной хозяйке и принялся тыркаться мордой.
Я, глядя на это, вспомнила и озвучила выпавший было кусок о подставе с обнаружением в покоях Мориса тайника и последующем допросе Жорика.
– Он не сам, – я ткнула в сторону хорька пальцем, – его подослала Погания.
