– А папочка мамочке подарок искал! – Лизонька засверкала глазами, превращаясь в разгневанную валькирию. – И меня за собой по всем бутикам таскал! Как манекен для примерки!
– Ну, ты могла бы и отказаться, – неосмотрительно заявила Любовь Николаевна. – Пусть бы один ходил.
Но Вера Гавриловна была лучше знакома с Лизиным отцом, вернее, нашим самым крупным олигархом.
– Сочувствую, Лиза. И долго он тебя таким манером эксплуатировал?
– Да практически все это время! А потом, в довершении всего, еще и Шурик приперся!
Шурик – это уже серьезно. Это вам не корректный Макс. Это гора мускулатуры и полное отсутствие интеллекта.
– И как же ты от него вырвалась? – спросила Марья Ивановна интересовавшую всех нас вещь. – От него ведь не вырвешься.
– Я же говорила, что там папочка был. Он ему и пригрозил.
– И Шурик испугался? – Любовь Николаевна не поверила, и правильно: у Шурика инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь.
– Там еще охранники были. Они его и держали, пока мы с папочкой на его машине сматывались.
– Ух ты, страсти какие! А где же в это время наши автоматизаторы были? – мне стало страшно. Если Зайцев видел эту картинку, то непременно бы вмешался. И одним расквашенным носом точно бы не обошлось.
– Они с Генрихом уже уехали, комп повезли. – Лиза тотчас успокоилась и даже счастливо заулыбалась. – Надеюсь, завтра сделают.
Как-то она быстро повеселела, причем явно не из-за нового компа. Что же там случилось? Мне было ужасно интересно, но я уже знала, что спрашивать бесполезно. Лизонька все равно не расскажет. Она крайне неохотно говорила о себе. Впрочем, так же как и я. Мы вообще были во многом похожи. Наверное, поэтому и сдружились.
Когда я пришла на следующий день, рано, между прочим, новый компьютер уже стоял на Лизином столе. Красивый такой, синенький. И монитор, и системный блок, и даже мышка с ковриком – все было глубокого синего цвета. С компом очень гармонично смотрелись синие фиалки, стоящие на ее столе, любимые Лизины цветы.
Мелькнула парадоксальная мысль: а не под цветы ли выбран такой нестандартный комп? И пропала. Не может быть! Все-таки при покупке вычислительной техники цвет не является приоритетом.
Лизонька пришагала одна из последних. Как обычно по утрам, позевывая, пояснила:
– Я сегодня на своей машине. А она долго не заводилась, поганка такая.
Любовь Николаевна встрепенулась:
– А где же Макс? Неужели сдался?
– Куда там! – Лиза поморщилась и почему-то обвиняюще посмотрела на меня. – Он по делам во Францию укатил. Но как хорошо, что комп уже поставили. А кто принес?
Марья Ивановна, приходившая первая, с ухмылкой поведала:
– Заместитель начальника отдела автоматизации. Лично. Едва я пришла.
– Да? – Лизонька призадумалась. – Интересно, а программы он когда установил? Он же почти перед самым концом работы из магазина уехал. Неужто после работы остался? Это ведь дело небыстрое.
Она как-то призадумалась, включая свой новый комп. Он загружался секунд двадцать, не больше. Она просмотрела параметры, проверила все программы и радостно заявила:
– Вот это другое дело! На этом работать можно. Сейчас я быстренько…
Договорить она не успела, вошла Вера Гавриловна. С крайне самодовольным видом осмотрела комп, чем вызвала у меня странное неприязненное чувство. Я что, не хочу, чтобы мои заслуги приписывали себе другие?
Ну и ну! Решила предметно поработать над своим поведением. В смысле меньше глупостями заниматься.
Довольная начальница ушла, а я все никак не могла успокоиться. Неужели я такая тщеславная? Осознание этого было очень неприятно. Оно означало, что я вполне могу предать свои желания и стремления в попытке самоутвердится. Вопрос в том, до каких пределов это самое самоутверждение может дойти?
Глава восьмая
В пятницу вернулся генеральный. Вера Гавриловна с утра просидела на оперативке, потом два часа нас шпыняла, собрав в своем кабинете. Мне это до чертиков надоело, потому что работы было выше головы, а она лила воду в решето.
Но наконец она нас отпустила, и я смогла сделать срочный отчет. Олег Геннадьевич не звонил, хотя я то и дело косила глазами на телефон. Вообще чувство ожидания – отвратительное чувство. Особенно ожидание неприятностей. Уж лучше бы позвонил, и дело с концом. Отказалась бы, и все. Не станет же он меня принуждать?
Вечером он тоже не позвонил, и я улеглась в постель с приятным чувством освобождения. Может, он про меня забыл? Встретил какую-нибудь сексапильную красотку и решил, что она лучше? Вот было бы здорово!
