– То есть мы остались без дальней связи? С чего это вдруг?
– Спроси что-нибудь полегче, Том. Механических повреждений нет. Значит, либо его угробило электромагнитным импульсом, либо у кого-то на станции руки кривые. Выясняю.
– Но двигаться-то мы можем? – встрял Виктор Петрович. – Наш полёт был чрезвычайно удачным… если не считать последнего инцидента. Мы везём бесценные данные о формировании планет, и научный мир…
– Простите, коллега, но научный мир ждал наши данные четыре с половиной миллиарда лет. Лишний день или другой роли не сыграют, – со своим фирменным мрачноватым юморком проговорил Эрнест.
– Мы стартуем в срок, – заявил Том. – Это не обсуждается.
– Но повреждение корпуса…
– Подлатаемся. Время ещё есть. Но стартуем мы в срок.
– Опять пахать как проклятым… – буркнул Маркус. Технари плохо выспались и после ударной вчерашней смены выглядели неважно. – Том, с тебя лишний отгул.
– Вернёмся – гуляй. А пока все по местам и за работу.
Настроение у экипажа было понятно какое, и все без исключения вели себя вполне логично. Но кто-то из них был в трюме. Кто-то из них пытался вывести из строя маршевый двигатель… Лёгкий скафандр нашли у выбитого люка, в коридоре. Попытки обнаружить следы ДНК ни к чему не привели: этот кто-то хорошо подготовился. Причём основательно. Противодесантную мину в кармане на борт не пронесёшь. Зато в контейнерах с научными зондами разнообразного назначения и формы – запросто. В разобранном на две или даже три части виде, например. Даже ядерная начинка мины – это не реактор, а бомба, которую в деактивированном состоянии и при неповреждённой оболочке хрен обнаружишь. Фонить она будет не больше любого прибора. А всё это… непотребство может означать только одно: некто был настолько заинтересован задержать «Арго» на этом, как выразился Том, краю географии, что провернул целую операцию по внедрению своего человека в экипаж. Или вербовке, невелика разница. Снабдил миной, какими-нибудь электронными «примочками», инструкцией, кодами связи. Это, в свою очередь, наводило на грустные мысли о возможных сообщниках на станции и, может быть, даже на Земле.
Вот цель заговорщиков оставалась до сих пор неясна. Плохо. Знать бы, зачем это затеяли, полдела было бы сделано.
Может быть, дело было в чувствительной «пятой точке», не знаю. Но я подбросил наживку, а Том, умница, подыграл и ограничил время. Теперь наш противник вынужден играть в цейтноте. Более того, мы теперь знаем, куда он придёт. Остаётся организовать засаду.
– Нас хотели задержать здесь, – Вуур, в отличие от остальных, не покинул рубку и не отправился в медотсек. – В неисследованном секторе, вдали от транспортных узлов и пограничных баз. Тому, кто организовал диверсию, что-то нужно от одного из нас. Неважно, что именно – служба, предмет или информация. Это что-то весьма ценно для него, иначе нет смысла стараться. Но… я теряюсь в догадках, – чуланец совершенно по-человечески развёл руками. Шестипалые изящные кисти при этом сложились «лодочками»: признак недоумения. – Что касается меня, то я не являюсь носителем государственных тайн своей планеты и не имею допуска к жизненно важным земным секретам.
– Предлагаешь подумать, кто бы мог так заинтересовать наших… эээ… оппонентов? – криво усмехнулся Том. – Ну, допустим, пилоты первого класса на дороге не валяются. И к секретам я допущен. К некоторым. На станции таких, как я, ещё человек двадцать.
– Быть может, учёные…
– Вот это теплее, дружище. Фиг его знает, что наши умники хранят в черепных коробках.
Это верно. Учёные такого уровня обязательно что-то эдакое, да знают. Насчёт Виктора Петровича не поручусь, но скрытный Эрнест не только у меня вызывал подозрения в работе на какой-нибудь сверхсекретный научный отдел при генштабе. Вообще-то, именно Ромашкина я подозревал в попытке покопаться в моём ядре. Есть в его характеристике любопытный пунктик – любовь к компьютерным ребусам и пара взломов закрытых ресурсов на спор во время учёбы. Гений с внешностью трактирного вышибалы из исторического фильма самоутверждался в юные годы таким эксцентрическим образом. Мог потихоньку хакнуть меня из чистого любопытства, подметив несвойственные обычному ИИ черты характера… Но если это не он, а наш диверсант? Тогда что?
– Нужно вспомнить, что наша миссия уникальна. Пока, во всяком случае. «Арго» тоже уникален. В нём использованы такие технологии, которые ещё не скоро появятся даже на военных кораблях, – продолжал развивать свою мысль чуланец. – Если бы некто враждебный пожелал ими завладеть, то…
– Вуур, – перебил его я.
– Простите, капитан. Я сказал что-то не так?
– Нет, Вуур. Вы совершенно правы, – озарение, между прочим, могло бы снизойти на меня и пораньше. – «Арго» уникален. Технологии продвинутые. А управляет этим уникальным кораблём уникальный компьютер.
– Вот задница… – Том хлопнул себя по лбу. – Нет, я конченый дебил. Shit, Майк, я всю дорогу воспринимал и воспринимаю тебя как человека! А надо было, блин, пошевелить извилинами и допереть, что для кого-то ты – самый неповторимый калькулятор Земли!
– Не кричи. Я сам хорош, – повинную голову меч, как известно, не сечёт. – До меня только сейчас дошло.
