написать несколько коротких писем. Тимофею в Белград, пусть пришлет опись архива Штрандтмана, которую ему дал Вудвард, сличим на всякий случай. Волхву в Москву – как идет подготовка к поездке в Рим. Колчанинову – благодарность за очередной полезный контакт. Отправив три e-mail, делаю пометку в «молескин» карандашом: «Кол-в – отправить коробку сигар». Знаю, что, несмотря на возраст, это его слабость. Закончив, передаю конверт портье с просьбой отправить с утренней почтой и разбудить меня в 6:00.
Резкая трель звонка вырывает из объятий сна. Яркий луч весеннего солнца бьет в окно. Ненавижу пробуждения, особенно ранние. Сон – это маленькая смерть, и каждое утро, рождаясь заново, приходится всему заново учиться.
Быстрый душ. Спускаюсь в холл с папкой и планшетом в руках. Вчерашнего портье сменил новый. Заказываю завтрак, большую кружку американо с молоком и устраиваюсь в том же углу, что и вчера. Прихлебывая обжигающий кофе, включаю планшет, вхожу в почту. Есть новые письма. Первым открываю от Тимофея. В приложении PDF описание архива. Открываю файл, разворачиваю папку и начинаю сравнивать. Биография Штрандтмана, история архива, племянница из приюта в Мэне, ее завещание – пока все идентично. Описание собственно архива, обширная переписка (помечаю список фамилий в «молескине»), документы благотворительной миссии, созданной Штрандтманом в Белграде для помощи русским эмигрантам, статьи в сербской и эмигрантской периодике, несколько интервью, книги с пометками, несколько записных книжек, черновики, а вот и самое интересное, то, что сводит все эти материалы воедино, – мемуары Василия Штрандтмана. И тут текст в папке, врученной вчера Вудвардом, меньше на целый абзац. А в PDF он есть, и как раз описывает второй том мемуаров, где содержится анализ Штрандтмана причин начала Первой мировой и упоминается и та самая, утерянная телеграмма посла Хартвига! Логично, оформляя заявку на грант в НИС, белградские коллеги должны были на что-то опираться. А зачем тогда профессор Вудвард так откровенно и нагло лукавит?
Ладно, подумаю об этом чуть позже.
Следующее письмо. Борис пишет из Цюриха. Открываю e-mail, читаю. Оказывается, надпись на наклейке на ретророманском языке – тут же небольшая справочка из Вики: «Ретророманские языки – условное название группы архаичных романских языков, расположенных на периферии галло-итальянского языкового ареала. Романский (швейцарский ретророманский) распространен в долине Рейна в кантоне Граубюнден на юго-востоке Швейцарии. Слово «ретророманские» образовано от названия римской провинции Реция». И что же там написано? Ага… Адрес букинистического магазина в одном из городков этого кантона.
«И что самое удивительное, – пишет Борис, – на прошлой неделе мне пришло письмо на адрес моей букинистической лавки в Цюрихе с предложением приобрести хроники гильдии рудокопов XIV века, которую я очень давно искал. И пришло оно как раз с адреса на почтовой наклейке, что ты прислал мне, хотя ранее я и не слышал о букинистах в такой глуши. Веришь в совпадения? Я – нет».
Подведем итоги. У нас есть два на первый взгляд идентичных описания архива Штрандтмана. В одном из которых содержится упоминание второго тома мемуаров, к тому же с текстом телеграммы Хартвига, а в другом этот абзац отсутствует. Профессор Вудвард сам дал мне бумаги, подчеркнув, что у сербов точно такая же копия. Еще у меня есть почтовая наклейка с адресом букинистического магазина где-то в Альпах (для кого он там? Для йети?), хотя, по утверждению профессора, ящики прибыли из штата Мэн.
Итого, за сорок минут он минимум дважды намеренно ввел меня в заблуждение. Причем зная, что обман быстро вскроется. Спросить его прямо в лоб? Профессор в возрасте никогда не простит обвинения в лукавстве и выставит меня вон без объяснения причин. Поинтересоваться тонко и тактично? Тут нужна помощь О., у меня самого такта примерно как у косолапого.
Короткое покашливание прерывает размышления. Поднимаю голову. Портье протягивает конверт: «Сэр, вчера утром это письмо передали для вас. Только что обнаружили его за стойкой». Удивлен. Вчера утром я и не знал о существовании этого отеля. Спрашиваю: «А передавший конверт человек что- нибудь сказал?»
«Не знаю, сэр, принимал мой сменщик, хотя погодите, вот тут пометка его рукой – отправитель сообщил, что вы прибудете вечером».
Все страннее и чудноватее, как говорила Алиса. Покрутил конверт в руках – простой белый конверт без марок и подписей. Распечатываю. Внутри открытка – вид на Женеву с озера. Позади вздымаются Альпы. Слоган туристической ассоциации страны внизу: «Швейцарская конфедерация ждет вас!»
Переворачиваю открытку – ни единого слова. Столько прозрачных намеков. Значит, придется посетить кантон Граубюнден. Захожу на momondo.com и выбираю рейс на Белград через Цюрих с задержкой в Швейцарии на сутки. Буду дома в пятницу в 6 утра – как раз принять душ, переодеться и снова ехать в аэропорт, теперь уже с О., кардинал Паччини ждет нас в пятницу. Сайт на несколько секунд задумался и выдал варианты. Единственный приемлемый – «Люфтганза». Недешево. Но если в Швейцарии нас ждет второй том Штрандтмана, выставим счет на дополнительные транспортные расходы сербам. Впрочем, если и не ждет – все равно выставим, у них есть русские корпоративные братушки с нефтью и газом. Забронировал. До выезда в аэропорт JFK еще три часа. Есть время на глинтвейн, блинчики с ветчиной и сыром и два письма: профессору Вудварду и Борису – пусть встречает.
Цюрих. Город строгих костюмов и дорогих часов. Борис, как всегда, педантичен – вот что делает немецкое воспитание со славянами. На парковке подходим к новенькому BMW, закидываю сумку на заднее сиденье, а сам устраиваюсь рядом с водителем: «Хорошая машина, хотя до «юго» или «дачии» ей далеко». Борис знает мою слабость, впрочем чисто умозрительную, к автопрому тоталитарных стран. Резко трогаемся.
– Хорошая страна в первую очередь, все остальное производное этого. – Мой товарищ садится на своего излюбленного конька. – Швейцарский франк –
