Поскольку вроде бы никаких приёмов не намечалось, должен быть у себя. Женатый человек, что вы хотите. И Семаков решительно направился к дому, в котором снимала квартиру чета Мешковых.
Дверь открыл сам Мешков (прислуги в доме было очень мало). Узкое умное лицо с внимательными светлыми глазами тут же озарилось сердечной улыбкой.
– Ба! Таточка, смотри, кто к нам пожаловал. Дружище, ты аккурат к ужину. Тата, распорядись, чтоб Фрося ещё прибор поставила. – Тут хозяин заметил, что гость явно не в себе, и решил слегка подшутить: – Да ты, брат, никак уже принял? Ничего, мы ещё нальем, а потом…
– Трезвый я, Миша. И наливать не надо.
Сказано было так, что умный Мешков тут же переменил тон:
– Нет, так и ладно. Давай всё же за стол, а уж после поговорим.
Княгиня тоже присмотрелась к визитёру и сделала свой вывод:
– Владимир Николаич, у вас плохие новости?
– Военные новости, Татьяна Сергевна. Совет нужен от вашего мужа.
– Так, значит, всё же война? – Голос Татьяны Мешковой чуть дрогнул.
– Нет, тут другое… Да что мы всё о делах? Отложим их до «после ужина».
Гость воздал должное искусству кухарки, и, когда ужин был закончен, хозяин дома удалился с гостем в курительную.
Князь без спешки раскурил сигару, выпустил ароматное кольцо дыма и твёрдо сказал:
– А теперь рассказывай.
Гость глубоко вздохнул.
– Жерех, ты сам видишь: я не пьян.
– Неплохое начало, – одобрил хозяин дома. – Пожалуй, засвидетельствую.
– Вот поэтому, – продолжил Семаков, – постарайся выслушать меня не перебивая. Обещаешь? Потом задашь все вопросы, какие на ум придут… Началось всё с того, что шёл я сегодня по дороге, ведущей к мысу…
Князь Мешков был, без сомнения, человеком чести. Он не перебил товарища ни единым словом.
– …И под конец Мариэла дала мне этот… она его назвала фонарик. Вот так он зажигается, а так гасится.
В комнате было уже темно, и единственная горящая свеча не шла ни в какое сравнение с мощным лучом, бившим из кристалла.
– Дай мне попробовать.
Мешков внимательно рассмотрел кристалл в серебряной оправе. Там просто нечему было светиться. И точно можно поверить в нечистую силу. Но однокашник и не думал останавливаться.
– Это не всё. Помнишь на мореходной практике лопнувший трос? Меня в лазарет отвели с рукой.
– Да, конечно. Старший тогда сказал, что ты ещё дёшево отделался. Шрам у тебя остался, но рука действует, так?
– Рука работает, но… Посмотри, что эта Мариэла сделала со шрамом.
Смотреть было не на что.
– Что сделано, я вижу. Что она с ним делала?
– Смотрела пристально. Но больше всего меня убедил пистолет охранника…
Описание оружия заняло с полчаса.
– Да-а-а… – Князь тряхнул головой, будто прогонял наваждение. – А ты не подумал о магнетизме? Могли ведь навести тебе мысль…
– Подумал. Но ведь шрам ты видел своими глазами… имею в виду тогда. А сейчас – ну хочешь, к доктору зайдём? Он те скажет, есть тут что-то иль нет. Как?
– Нет, этого не надо. Погоди, дай подумать…
Мешков неторопливо затянулся раз, другой, третий.
В тусклом освещении огонёк сигары то разгорался, то угасал. Наконец окурок ушёл в пепельницу.
– Вот что я тебе скажу, Клик, – это было прозвище Семакова с гардемаринских времён, а происходило оно от громкости голоса, – у нас мало сведений. Ты не знаешь, как зовут этого инженера, не знаешь, как он выглядит. Как искать прикажешь? А главное, не знаешь, какие выставят условия эти… гости с Луны.
– Они говорят, что из другого мира.
– По мне, так хоть и с Полярной звезды. Надо бы с ними поговорить подробнее, так что поедем в гости. Ты подумай, о чём их спрашивать, я тоже. Потом, хочу третьим взять Тихона Неболтая.
Этого человека Семаков знал. Хорунжий Неболтай сдружился с родовитым князем. Это знали все сослуживцы-моряки, но не все знали причины. А таковые существовали.
