– Идем.
Велосипед Игоря и впрямь обнаружился на улице. Между прочим, отличный транспорт для передвижения по Невьянску. Даже в самую слякоть. Испачкаться оно, конечно, испачкаешься, как же без этого, но зато не увязнешь в грязи и не станешь устраивать заплывов по лужам. Улицы города содержатся в порядке, отсыпаны гравием и имеют кюветы для стока воды. Правда, сейчас погода стояла сухая, а потому облачка пыли поднимались даже за пешеходами. Но довольно широкие тротуары активно мостятся плиткой. Так что эта проблема решается.
Вообще Невьянск производил приятное впечатление. Разумеется, если сделать скидку на пыль и недоступность строительных материалов двадцать первого века. Аккуратные типовые домики каркасно-саманной постройки. Игорь не знал, как это можно назвать еще. Чем-то похоже на домики старых кварталов в Голландии, Игорь видел по телевизору. А что, дешево, быстро и сердито.
Центр полностью двух– или трехэтажный. Домики попроще находятся ближе к окраине. Впрочем, и там есть приличный квартал для состоятельных граждан. А что такого? Всеобщее равенство и братство, провозглашаемое коммунистами, – это просто замечательно. Да только в это может поверить лишь идеалист. А расслоение всегда было, есть и будет. Хотя бы потому, что один рвет жилы, а другой поплевывает да посмеивается над рвачом.
Очень много зелени. По тротуарам в основном высаживали каштаны. Игорь удивился, отчего не тополя. Они куда неприхотливее. Но, как пояснил Александр, с жителей хватает пыли, а тут еще и целый месяц пух глотать.
Перед присутственными местами, церковью и предприятиями быта разбиты скверики. Самые большие и удобные, с аллейками, обсаженными кустами, и уютными лавочками, – перед домом культуры и дворцом.
Обилие зелени на улице имеет двоякое предназначение. С одной стороны, тень и защита от мелкого дождя, с другой – помогает противостоять пыли, вбирая основную ее долю. Стенка плотно посаженного кустарника выступает эдаким барьером между дорогой и тротуаром.
Несколько лет назад в юго-восточной части города, на берегу Большой, заложили парк. Деревья там еще не очень-то поднялись. Но народ уже любит туда хаживать. В основном с детьми, потому как действуют аттракционы. Ничего особенного. Американских горок нет и в помине. Но детвора все одно в восторге. Хм. Ну и взрослые дурачатся, прикрываясь ребятней. А кто так не делал? Нормальная практика.
Детей вообще много. Тут многодетные семьи вовсе не редкость. Местные отшучиваются, мол, все беды от отсутствия контрацептивов. Но причина скорее в ином. Основной женский контингент представлен аборигенками, а у них отношение к деторождению самое положительное, не то что на Земле. Ну и мужики тут имеют достойный заработок, чтобы растить детей. И соблазнов у деток поменьше, чтобы сосать родителей, дабы соответствовать уровню.
Промзона расположилась в западной части города. Оно и сообразуясь с розой ветров, практически все время относящей дым и гарь в сторону. И ниже по течению реки, чтобы не отравлять жизнь горожанам. Опять же это получается уже Левый рукав Большой, а значит, и грязь не несет в сторону Рыбного, расположившегося на берегу Правого рукава.
Без спешки дошли до оружейной лавки. По пути их остановил-таки милиционер, которому не понравилось расчехленное оружие. Однако путники отчитались, что намереваются посетить оружейную лавку, да и двигались в заданном направлении, и милиционера объяснение вполне удовлетворило. На первый раз.
Заведение поразило воображение Бородина. Он не просто проработал несколько лет в оружейном магазине. Он был настоящим любителем всего стреляющего и колющего. В особенности раритетных экземпляров. Это для местных все увиденное простая обыденность, для него же – старина глубокая. Так глазки и загорелись.
Вот ведь. На поясе револьвер, и тоже не какая-то там реплика, но его воспринял как-то холодно. Наверное, оттого, что получил взамен утраченного любимца. Берданка оказалась в его руках в пылу боя и уже успела послужить. А потому тоже рождала какие-то противоречивые чувства. Опять же являлась эрзац-заменой «Атамана». А вот это богатство под стеклом и на полках воспринималось как-то по-особому.
– Здравствуйте, – поздоровался с вошедшими хозяин лавки.
– Иван Аркадьевич? – удивленно произнес Игорь при виде продавца за стойкой магазина.
Мужчина лет пятидесяти. С последней их встречи года четыре назад он несколько погрузнел, отрастил бородку клинышком. Вместо очков в роговой оправе – очочки-блюдечки, которые Игорь видел только на фотографиях начала двадцатого века или в фильмах о тех временах. Тем не менее Бородин сразу же узнал бывшего хозяина оружейного магазина в Краснодарском крае, где работал до переезда в Ессентуки.
Поистине мир тесен. Хм. А ведь, как ни крути, получается, два мира. Сначала Лапин. Теперь вот Спицын. Да, именно такую фамилию он и носил. В книгах это обычно называется роялями. Особо дотошные поминают белый и на вершине лысого холма. Да только жизнь она и не такие сюрпризы преподносит.
– Игорь, – ткнув в его сторону указательным пальцем, узнал продавец.
– Я.
– А это… – он указал на кобуру и на оружейный пояс, опоясывающий бедра Игоря. – Выходит, Семен Сергеевич приобрел его для тебя. И тебя же слегка обобрал.
– Не надо о грустном, – невесело ухмыльнулся Бородин.
– Не буду.
