Кончюнас представил нам Рукавишникова, который находился в минометном батальоне в течение всей операции, и Яцовскиса, конвоировавшего пленного диверсанта и внезапно застигнутого огнем прорвавшихся немцев. Похоже, что последний выжил просто чудом – от кобуры у него остались одни лохмотья, у рукоятки нагана, заткнутого за пояс, отбита правая щечка. Но тем не менее пленного он все-таки доставил, и даже не считал, что сделал что-то особенное. Сейчас особисту принесли сухую одежду, а Рукавишников, который оказался его старым другом, уговаривал Яцовскиса выпить водки. Тот сначала пытался возражать:
– Ты ведь знаешь, Анатолий, я убежденный абстинент и спиртного не пью.
«Ну да, – усмехнулся я про себя, – как раз знаю одного такого же непьющего».
Рукавишников считал так же и продолжал настаивать:
– Пей, черт побери. Это для тебя не водка, а лекарство от воспаления легких! Пей, говорю!
Разумеется, такой аргумент подействовал. Против лекарства возразить было нечего.
Вернувшись к прерванному разговору, Кончюнас пообещал мне, что большую часть требуемого он нашему полку выделит в течение двух дней. Одну из реквизированных машин мне вернули сразу, да еще загруженную вещами, и я наконец-то мог отправиться обратно.
Сдав выбитое таким трудом имущество комбату, я поспешил к своим. Надо заметить, селения в этих местах были небольшие, и чтобы разместить бойцов с удобствами, каждую роту расквартировали в отдельной деревне.
В расположении роты все, на первый взгляд, было прекрасно, придраться не к чему. Бойцы не просиживали без дела, а занимались лыжной подготовкой. Оседлав холмик, первый взвод разучивал подъем разными способами – елочкой, лесенкой, зигзагом. А взобравшись наверх, бойцы осваивали торможение при спуске.
Второй взвод тем временем топтался на месте, пытаясь научиться различным способам поворотов – упором, ножницами и переступанием. Ну а последний взвод, судя по звукам стрельбы, занимался огневой подготовкой. Увидев меня, бойцы не стали останавливаться, а наоборот, быстрее затопали, чтобы показать, как они стараются.
Мой блудный ординарец как ни в чем не бывало сидел в доме, выделенном для меня, и чистил свой наган. Радость от встречи он высказал, но немного рассеянно, как будто отсутствовал всего пару дней.
– Вот, – кивнул он на разобранное оружие, – товарищ Ландышева посоветовала убрать подальше немецкий пистолет и вернуться к табельному оружию. Ведь револьвер гораздо надежнее магазинного оружия. Да и патронов к трофейному оружию у нас маловато.
– А, ну как знаешь, – не стал я возражать. – Тебе виднее. Да, а где же она сама?
– Отправилась ругаться с полковым особистом, чтобы он вернул ваше имущество. Мы с ней уже успели познакомиться, и я в курсе, что она моя коллега. И что приятно, она очень даже прехорошенькая. А еще спортивная и высокая.
– Что высокая, это, конечно, плюс. Но с другой стороны, приятно, когда девушка тебе по плечо – сразу чувствуешь себя большим и сильным. А Наташа, если каблуки наденет, то будет почти с меня ростом. Ну а с вами так вообще сравняется.
– А вы видели, какие у нее глаза? – каким-то подозрительно мечтательным тоном спросил Авдеев.
– Глаза? Как-то не обратил внимания. Девушка не в моем вкусе, и к тому же мой подчиненный. Вот ее наган я хорошо рассмотрел. Причем заметил, что кобура у нее черного цвета, а ремешок, которым револьвер крепится, коричневый. Непорядок. Еще ножик у нее есть обалденный. Хотя складной, но сделанный на заказ – оснащенный надежным фиксатором и с толстым лезвием из отличной стали. Думаю, таким можно гвозди рубить. Правда, Ландышева почему-то не позволили мне провести такой эксперимент, как я ее ни уговаривал.
– Эх, тоже мне беда, – вздохнул ординарец. – Вот если бы что другое не позволила… А вы знаете, что она кандидат в мастера спорта по стрельбе?
– Подумаешь, – пожал я плечами, – вот если бы она умела фехтовать, тогда другое дело. Может, стоит показать ей основные позиции?
Внезапно Авдеев нахмурился и бросил на меня взгляд исподлобья.
– А ей это нужно? – нарочито равнодушным голосом произнес он. – В современном бою важнее плотность огня, точность и темп стрельбы. Ну и еще диверсантам надо уметь заколоть часового.
Да он что, взревновал, что ли?
– Да, пожалуй, так и есть, – поспешил согласиться я, – фехтование – это развлечение для мирного времени.
– А что за основные позиции? – снова оживился Авдеев.
– В классическом фехтовании существует шесть основных стоек: две нижние, две средние и две высокие. По две, потому что клинок можно держать как справа от себя, так и слева.
– А, понятно. То же, что и в фехтовании штыком, только там их всего четыре. А ведь можно еще держать оружие не справа или слева, а посередине.
– Нет, нельзя ни в коем случае. Ведь тогда фехтовальщик не будет знать, с какой стороны ему отбивать клинок противника. Еще есть свои нюансы в случае боя парным оружием, но это не для новичков. А самое интересное, когда противник левша, только мне такие редко встречались.
– Да, а Наташа умеет неплохо стрелять и левой рукой. Наверно, она ею и фехтовать смогла бы, – проговорил Павел, но, заметив вспыхнувший у меня в
