почтенных дам, „пшекая“ по-польски, вынула свой надушенный платочек и поухаживала за счастливчиком. Между тем, удовлетворённые болельщики Жоржа стали так же быстро исчезать, как и появились, а напёрсточники торчали поблизости. Растолстевший от денег Пихенько стал главным объектом их внимания. Они должны были оберегать своего клиента, чтобы его до них не успели обчистить рыночные карманники и хапушники, которые, конечно же, унюхали, откуда пахнет жареным. Маленький, суховатый Пихенько, возраст которого невозможно было определить, поскольку на его теле, как на срезе дерева, не откладывались годовые кольца, шёл по прилегающей к рынку площади под ручку с дородной миловидной дамой. Та всё ещё держала развёрнутый платочек, впитавший пот волнения и слёзы умиления нежданно-негаданно свалившегося на неё кавалера. У перекрёстка стоял гул от двух потоков машин, которые неистово разруливал в разные стороны постовой полицейский. Он напоминал голкипера в чёрном, ожидающего удар мяча, и на всякий случай неистово мельтешил туда-сюда, пытаясь заполнить собой всё пространство вдоль охраняемой им сетки. При пересечении улицы на зелёный свет, отслеживаемая парочка поравнялась с постовым полицейским. Вдруг Пихенько проявил невероятную прыть, он подскочил к постовому, выхватил у того полосатый жезл и больно ударил этой дубинкой даме по мягкому месту. Хотя действия Жоржа были довольно спонтанными, и нанесение удара дубинкой он придумал по ходу дела, тем не менее, не промазал. Да и формы у сопровождавшей его дамы были таких внушительных размеров, что промазать было просто невозможно.
Что тут началось! Поднялся шум, крик, а визг женщины слился с визгом тормозов. У одной иномарки полетели фары, у другой – заднее стекло. Люди посреди зебры сжались и замерли в ужасе. Почти тут же к месту происшествия подлетела полицейская машина. На глазах изумлённых преследователей с рынка Жоржа Пихенько, растолстевшего от добытых в честной борьбе купюр, едва втолкали в салон и повезли в полицейский участок. При проверке документов выяснилось, что этот господин не является подданным Польши, а визы на въезд у него не оказалось. Приезд без визы был возможен только в том случае, если иностранец ничем не запятнал себя в глазах местных блюстителей порядка. А уж коли попался, то это означало, что он подлежит экстрадиции и преданию суду в том государстве, откуда прибыл. Пострадавшая дама тоже была доставлена в участок. Она подтвердила, что масса денег, которую в поисках документов стал выкладывать Пихенько на стол дежурного полицейского, не является краденой, а добыта в честном поединке с польскими мошенниками. Пихенько улыбкой выразил благодарность даме, которая несмотря на побои и понесённый моральный ущерб, нашла в себе силы заступиться за него. Это очень удивило и озадачило варшавских полицейских, сгрудившихся в помещении дежурного. А вдруг свидетельница является сообщницей этого международного преступника (о презумпции невиновности в Польше тоже ещё ничего не знали). Пихенько было решено задержать на сутки, пока не выяснится, не пропала ли большая сумма денег у кого-нибудь из богатых торговцев этого рынка. Но суточные полицейские сводки по кражам во вверенном районе Варшавы не подтвердили подобного объёма пропаж. Возникла другая проблема: никто из полицейских данного участка не знал о существовании страны под названием Старая Качель. Тогда Пихенько передали в ведение Интерпола. Интерпол с трудом отыскал на карте резко уменьшившуюся за последние годы Старую Качель и, боясь инцидентов, которые вполне могли возникнуть через такого опасного преступника, каковым являлся Пихенько, решил не рисковать своей репутацией. К Пихенько приставили двух сопровождающих и повезли в аэропорт в наручниках. Огромный баул злотых решено было обменять на доллары, поскольку в Старой Качели о существовании польских денег знали только понаслышке. Заехали в банк, где за каждую тысячу злотых давали по одному доллару. Этот обменный курс не устраивал Пихенько, но у человека не может быть выбора, если он оказался в наручниках. И всё-таки к одной просьбе Пихенько полицейские Интерпола прислушались. А попросил он их о том, чтобы его завезли в центральную аптеку Варшавы. На вопрос: „Что у Вас со здоровьем?“, Пихенько сослался на боли в желудке. Те долго решали, как им быть. Но пришли к мнению, что международного преступника всё-таки следует завезти в аптеку. Мало ли чего, вдруг загнётся по дороге, греха не оберёшься. Наручники с него сняли, и Пихенько, разминая запястья рук, опять подошёл к справочному окошку:
– Мне нужен панкреатин. Вы говорили, что он появится к сегодняшнему дню. Женщина в белом халате ответила, что надо подождать и взяла трубку:
– Алло, Пауль, не могли бы Вы прийти в торговый зал. Тут один молодой человек в третий раз заходит с какой-то просьбой. Женщина-фармацевт в белом халате и шапочке говорила по-польски, и Пихенько ничего не разобрал. Его радовала мысль, что он теперь накупит столько панкреатина, что по приезду домой, утроит прибыль при продаже дефицитного лекарства.
– Я Вас слушаю, молодой человек, – с сильным немецким акцентом обратился к Пихенько высокий мужчина, выходя из-за стойки.
– Мне нужен панкреатин, – сказал Пихенько и поддёрнул штаны.
Этот жест вызвал подозрение у сопровождавших его полицейских в штатском.
– Я пан Креатин. – Пихенько вытаращил глаза, он даже не сразу нашёлся, что сказать:
– Да нет, мне нужен лечебный препарат, который имеет название „панкреатин“, – Пихенько опять подтянул штаны, что теперь уже не оставляло сомнений у полицейских, окончательно расценивших этот жест, как условный знак.
Они сочли, что преступник водит их за нос, и что он ищет помощи у своего сообщника, пана Креатина. Один из интерполовцев куда-то позвонил по сотовому, вскоре появился полицейский наряд, и возмущённого аптекаря скрутили и увезли для дознания. Экстрадиция Пихенько задержалась. Его тоже вернули в офис польского филиала Интерпола для выяснения, в каких связях состоят эти два весьма подозрительных типа. В ходе расследования, для которого полиция заглянула в базу данных на своём компьютере, а также созвонилась с коллегами в Германии, было установлено, что Пауль Креатин – это вымышленная фамилия. Настоящее имя этого субъекта – Ганс Хорст, и он является крупным аферистом, совершившим множество финансовых махинаций во
