Чё-о-о? Да она кефир вон мешала с чем-то, корвалол! Это не отец, а дед ей посоветовал!!!
Пожилая соседка рвет малюсенькую крапиву, которая вылезла во дворе. Ее муж мрачно курит на скамейке. Мимо идет какая-то бабушка, спрашивает женщину, что, мол, делаете, та отвечает восторженно — крапивку вот, на щи!
Муж, в сторону:
— Видали — щи. Хоть хуй полощи!
Жена, возмущенно:
— Да ты!.. да я ж тебе!.. это ж — витамины!
Муж:
— Угу, витамин Ю. От морщин на хую!
Одна дама рассказывает о том, как ее дед пытался недавно продать свои военные медали, как пришли к нему какие-то аферисты, заплатили мало и т. д. На соседней лавочке мирно дремлет нетрезвый помятый тип. Когда рассказ вошел в кульминационную фазу на словах «…и ты представляешь…», тип открывает мутные глаза и изрекает торжественно:
— Медали не отдали, Чебурашку наебали!
Дама мгновенно реагирует:
— Почему это — Чебурашку?… У деда был партийный псевдоним — Мощный!
Аптека, семь утра, у окошка мужчина за шестьдесят, наколка (березка и крест под ней), берцы, грязные белые штаны, розовая майка с Hello Kitty, взгляд хитрый, всматривается в бейджик сонной продавщицы:
— Леночка! Ка-ка-а-а-я вы сегодня красивая!
— Спасибо. Что вам?
— Ленусик! Спаси… ветерана… бутылки и открывалки… рыцаря пивного батальона имени Ганнушкина! Дай мне чево-нибудь… мучаюсь, — понижает голос, — какой день писаю… — совсем тихо, — квасом.
— Что, простите?
— Квасом. Писаю. Ну в смысле — ссу…
— Не понимаю, что, у вас кровь в моче?
— Какой — кровь! Сказал же по-русски — квас! Дрожжами, ёпть, ссу!!!
Голос из подсобки:
— Лен, дай ему алказельцер и клизму!
— Дочк! Че-то я давно маму твою не видела, лет десять, наверное, переехали вы, что ли?
— Мамы нету уже почти двадцать лет…
— Да ну!.. Погоди, а тебе сколько ж годов уже?
— Сорок четыре.
— Иди ты… а дети есть?
— Трое… Старшей двадцать пять скоро уже.
— С ума сойти! Да-а-а, время-время… а отец-то жив?
— Жив-здоров, ему восемьдесят лет в этом году.
— А я помню, как он мне очередь уступил за воблой, вот что значит — образованный человек! Так а он что — тут живет до сих пор?
— Нет, он в центре теперь живет.
— А ты? Все тут?
— Все тут, баб Нин.
— А так оно и хорошо, дочк. Мне скоро девяносто, а все нескучно мне жить-то тут! Я еще с местных бараков кожуховских, еще до войны… родилась тут, даже Красной площади не видала, а мне и не надо! Я все помню, как бабушка тебя в коляске синей катала, как мамка твоя машину заводила, все чертыхалась, как к папке твоему кино приезжало, как ты окурками из окна швырялась… Не грусти, дочк, Автозавод — это наша с тобой родина, тут родились — тут и помереть не страшно.
