– Накроем КПП и вышки из гранатометов. Или сразу из ракетных огнеметов. Можно подтащить к опушке свои «улыбки» и после обстрела…
– Ты еще орбитальные бомбардировщики вызови, Сфео. Нет. Огня открывать не будем, – твердо сказал центурион.
– Илья, мы уже воюем! Нас обстреляли первыми. Гуманизм тут неуместен, – удивленная инопланетянка отставила всякое чинопочитание.
– Сфео, там, за стеной в лагере, наши слави.
– Можно сделать все аккуратно.
– Нет, Сфео. Когда я был курсантом, у нас была популярна шутливая строевая песня хрен знает с каких времен. С припевом: раз атака, два атака, нет селения, нам не нужно коренное население. Ты только начни полноценный бой, а потом сама удивишься: а почему это вокруг камня на камне не осталось и везде трупы валяются. Нас Славя послала освободить заключенных, а не устраивать бойню. Попробуем вступить в переговоры. Если эта идея провалится, то посмотрим.
– Хорошо, командир, я пойду с белым флагом. Что мне им сказать?
– Тебе? Ничего. Я сам попробую поговорить с охраной.
– Илья, мне легче самой сразу тут сдохнуть, чем сказать Славе, что тебя убили. Не пущу.
– Да куда ты денешься. Пустишь. Кроме того, в меня просто так стрелять ни одна славя не решится, слишком много потом проблем. А в любую из вас – легко. Тащи давай из третьей роты матюгальник и кричи охране, что к ним сейчас выйдет поговорить муж их матриарха. Один и без оружия. И если что, то вся ответственность падет на их головы.
– Мне иногда кажется, Илья, что ты смерти ищешь.
– Не ищу, Сфео. Но за жизнь любой ценой я давно не держусь, это точно.
Идти было легко. Илья сам себе поражался: кураж приятно будоражит кровь, даже весело. Сквозь редеющий дым уже можно было разглядеть КПП и ворота «Неясыти». Точно, две слави с импульсниками, поодаль третья с «улыбкой», спряталась за импровизированным укрытием из каких-то мешков. Девочки совсем молодые, кстати, на лагерных «капо» не похожи. Бледные, растерянные, но оружие сжимают твердо.
– С кем имею честь? – Илья вразвалочку подошел к вышедшей вперед перед воротами лагеря славе со знаками различия старшего бойца первого легиона, не обращая внимания на направленный ему в грудь импульсник. – Я – центурион Илья Анечкин, представитель матриарха. Думаю, полным чином представляться не нужно?
– Меня зовут Скада из клана подорожника. И ты меня можешь так звать. Уходи, инопланетник. Передай своему лжематриарху, что мы не отдадим наших граждан чужим, – безэмоционально отбарабанил автопереводчик.
– Понятно. Прости, Скада, за подлость, но некогда мне с тобой долгие разговоры разговаривать, – сказал Илья, заглянув прямо в широко распахнутые глаза девушки. И, не прерывая зрительный контакт, ударил всем своим няшем, вложившись в этот мысленный посыл полностью.
Центурион сам от себя не ожидал, что получится так сильно. Не ожидала этого и девушка. Никак не могла ожидать, поэтому и защиты-то никакой не было. Лишь в самый последний момент Илья ухитрился остановиться и чуть-чуть не дожать, хотя не довести дело до конца было так же трудно, как остановиться в постели с женщиной за несколько секунд до оргазма. Ломать чужую волю было… сладко. Но он смог, третья симпантка Илье была не нужна.
– Вот видишь, как у нас хорошо получилось, – нежно сказал Илья, глядя в исполненные любви и обожания глаза Скады. – Сколько вас всего?
– Семеро. Илья, Илья, ты… – девушка задыхалась от нахлынувших чувств.
– Подожди, Скада. Ты старшая, офицеров нет?
– Да. Нас привезли сегодня рано утром. Меня и шестерых бойцов, только-только из учебки первого легиона. Лагерь никто не охранял. Нам приказали: охраняйте до вечера. Если появятся враги, то бояться нечего. Нужно непременно завязать бой, а через несколько минут после его начала нажать кнопку вот на этом пульте, чтобы вызвать помощь. Но нажимать не сразу, а чуть погодя, непременно после первых выстрелов с вашей стороны. Все это было так странно… Поэтому я приказала не бить по вам сразу на поражение, а лишь отпугнуть. И не стала пока использовать пульт.
– Ты все сделала правильно, девочка моя. Отдай мне пульт и прикажи своим бойцам сложить оружие.
– Конечно, все, что скажешь. – Скада приложила руку к шлему, открыв канал связи, и отдала короткий приказ. Потом бросила свой импульсник на землю и протянула Илье пульт. – Илья… ты же возьмешь меня с собой?
– Все будет хорошо, Скада, – уклончиво ответил Илья. Центурион сейчас хорошо понимал девушку. У нее в голове в этот момент все вразнос идет. Он для нее объект любви и обожания, наплыв эмоций сильнейший, разум попросту выключился, эйфория зашкаливает. Но мозги скоро заработают, и молодая славя поймет, что с ней произошло, до самого конца Илья ее не заняшил. Просто Скада уже ничего не сможет с этим поделать. Долг, гордость, чувство собственного достоинства, убеждения, какие-то прошлые желания перед чувством любви такой силы уже ничего не значат. Просто слова, абстрактная серая шелуха, лузга от семечек против полновесной золотой монеты. Не важно, как и почему с ней так поступили. Важно, что она Илью любит и готова простить ему всё. Но все равно надо с ней поаккуратнее.
– Скада, милая. Позови всех своих бойцов сюда. Без оружия. – Илья переключился на связь по батальону. – Ллейда со своим взводом, быстро ко мне.
