их за пределы улья. По трупикам трутней возле улья осенью пчеловод может судить о здоровье пчелиной семьи».
– А раз он стае больше не нужен, вы его перестаете кормить? Или выгоняете? – спросил Илья.
– Что? – наморщила лоб Ллайда. – Почему? Илья! – Наконец, до девушки начало что-то доходить. – Ты с кем нас сравниваешь? С какими-то насекомыми?!
– Тише ты, не кричи. Ни с кем я вас не сравниваю, просто разобраться хочу. Момент тонкий, поэтому прошу тебя, объясни все как есть. Мне один раз уже Лена объясняла, но есть кое-какие несостыковочки между тем, что мне она говорила, и тем, что я наблюдаю.
– Илья, извини, но этот разговор тебе лучше продолжить с Леной. Это особые дела стаи, очень личные. Ты мой командир и… даже больше чем командир, ты мне как свой в стае. Но я на эту тему больше ничего не скажу, – Ллайда побледнела, но вид у нее был самый решительный.
– Хорошо. Не пытать же тебя, – улыбнулся ей Илья. – Не скажешь, значит, разговор окончен. Только видишь ли, Ллайда, для меня эта тема тоже, получается, очень личная. Да и тебя на самом деле это все касается. Тебе же нравится Максим, не так ли? Нравится. Не хочу тебя шантажировать, но если он захочет написать с тобой рапорт об отношениях, я объясню ему, какие у вас в фиолетовой стае порядочки. Он мне тоже не чужой. Объясню, как понял. А понял я, что мужиком быть у ленааа веселого мало. Плохо кончится.
– Это все не так! Ты ничего не понял!
– Тогда объясни мне, где я заблуждаюсь.
Ллайда посидела с минутку, потом налила себе в кружку воды и выпила залпом. Поднялась с лавки и начала ходить по комнате. Решение давалось ей непросто.
– Мы не перестаем кормить бесплодных, старых и больных самцов, – сказала, наконец, девушка. – И не выгоняем их из стаи. Мы же разумные и моральные ленааа, как ты мог такое про нас подумать? Но должна признать, что в снабжении по второй иждивенческой категории хорошего мало. Один брикет водорослевого корма в день и место в пещере для социального балласта – не самое приятное, что может произойти. Долго не протянешь…
– Согласен. Полностью.
– Но эта участь лишь самых ленивых и самых гадких самцов! Высокомерных, злых, думающих лишь о себе, плохо работающих. Тех, которых вы называете чудак на букву «м».
– Опять не понял, Ллайда. Разверни.
– Да все ведь на поверхности, Илья. Да, основное предназначение самца – делать детей и давать ленааа свою любовь. Мы пробовали опыты с искусственным осеменением. Но это не то, подобный подход уничтожает сам дух стаи. За что воевать, если и мужчины не увидишь? Дети должны делаться естественным путем, ленааа должны знать мужчин и проводить с ними время, встречаться, флиртовать, релаксировать, иначе просто психика не выдерживает. Любовь должна быть. Особенно во время войны. И если мужчина относится к своей работе с душой и самоотдачей, делится со своими ленааа любовью и теплом своего сердца, а не просто, как вы говорите, «трахается», если он оставляет у своих партнерш прекрасные воспоминания и красивых, сильных и умных дочерей, то разве же бросят они его в старости или немощи? Нет. Поделятся в складчину частью своего социального ресурса, возьмут к себе жить, не оставят одного без присмотра в болезни. Благодарить хорошего мужчину – это добровольный долг, но не обязанность. Если же мужик ухитрился за время своей работы не оставить о себе у партнерш ни единого хорошего воспоминания, то кто ему виноват, что потом он оказался никому не нужен? Он, получая свой усиленный паек самца и привилегии, работал на стаю кое-как. Его кое-как покормят за счет стаи, когда придет срок. Это же не из жадности в стае такие порядки. Просто у мужчины должен быть стимул держать себя в форме как можно дольше и делать свою работу хорошо и с любовью.
– Охренеть, – прервал монолог Ллайды Илья. – Это просто охренеть. Нет слов. Как ты там говорила? С душой надо трах… так, ладно, отставим это. А если, например, парень не хочет такой работы? Мечтает космонавтом стать или ученым, а не… проституткой?
– Какая проститутка? – взвилась Ллайда. – Я знаю, кто это такие, но у нас не так. Самцу никто не может навязать свою волю, а платить ему, пока он не вычеркнут из реестра производителей, нельзя. Его шикарное содержание, пока медкомиссия не покажет неприемлемое ухудшение его спермы и здоровья – общее дело всей стаи. Он сам выбирает, как и кого любить, с кем флиртовать, как и с кем лечь. Может послать любую не понравившуюся ему ленааа вне зависимости от ее положения… лесом. Он независим в решениях, на этом основан базовый принцип справедливости стаи – любая ленааа имеет равные шансы у самца. Но свое дело делать должен. Есть еще традиции – мастер-ножи грубоваты, но отказывать в краткой любви солдатам не принято. Особенно после рейда.
– А если он не хочет… быть гейшой?
– Что значит не хочет? В стае все делают то, что нужно стае, а не что хотят. Если самец бесплоден с детства и не по своей вине, а медицина не помогает, то комиссия по делам мужчин при вожатой найдет ему другую работу. Но это именно исключения, которые решаются в индивидуальном порядке. Самцов слишком мало, чтобы использовать их не по назначению.
– И так у вас всегда было?
– До горячей фазы войны порядки были мягче. Самцов было побольше, они могли выбирать работу, они заседали в совете стаи и претендовали на власть. Но это было неправильно, это снижало эффективность. Поэтому права мужчин стали урезаться по мере усиления противостояния с далззаа.
