неужели ты и впрямь поверил, да за кого ты меня принимаешь!
Но нет, она продолжала деловито описывать подробности.
– Отдать ребенка в хорошие руки – тоже не вариант. Девочка вырастет, на каком-нибудь фото увидит богатую наследницу, сделает тест ДНК – и вот уже мы имеем большую проблему. Вот тогда-то Мата и предложила сделать так, что девочку в этом мире никто не увидит. То есть отправить ее в другой.
– И как же она это сделала?
– По-моему, там был замешан ее брат. Он имел какое-то отношение к тем, кто ходит к магикам. Но это уже только мои догадки. Я не лезу в чужие дела, особенно когда это может плохо кончиться.
– А почему Мата после этого не ушла от вас и не вернулась в науку?
– О, она привязалась к девочке. Ну, как это ни странно, некоторые женщины привязываются к тем, кого рожают. Мне иногда казалось, что она считает, будто Аэрис – ее дочь. Представляете, какая глупость?
Кир представлял. Такая большая глупость, что Мата предпочла умереть, но не выдать секрет своей воспитанницы.
Итак, главное он узнал. Теперь оставалось только найти этого непутевого братца, да хорошенько с ним побеседовать. Но перед тем как уйти, он задал еще один вопрос:
– Неужели вам не интересно, как там Ирис? Она же ваша дочь!
– Дочь? Да она слабоумная. И вообще, это же магичка, выродок. Неудачная попытка. Моя единственная дочь и наследница – Аэрис.
Глава 21
Полупустой мобилус катился по дороге, подбирая и высаживая пассажиров. Кир сидел у окна. Разговор с Эстель отнял у него все силы, и сейчас он мечтал лишь об одном – добраться домой и уснуть.
Жуткая дамочка! Усыпить – надо же! Все-таки они тут, в Сарегоне не очень аккуратны со словами. То же самое «усыпить» – слово-лжец. Оно означает – убить. Да, именно это и ничего другого. Но разве удобно человеку сказать: я собираюсь убить кошку? Нет, неудобно. Вот и приходит на помощь это лицемерное «усыпить». Сон – это ведь не страшно, нормально.
Кир вспомнил историю, когда эта подмена могла дорого обойтись. Его приятель с факультета устройства природы проходил летнюю практику в зоолечебнице, лаборантом.
Пришла женщина с котом – молодым, здоровым, пушистым и, похоже, довольным жизнью. Единственный был недостаток у усатого-хвостатого: он чуть прихрамывал на переднюю лапу. «Усыпите его!» – потребовала дама и протянула чек.
Лаборант, едва сдерживая слезы, смешивал дрожащими руками лекарства, когда все-таки решил попытаться поговорить с хозяйкой красавца: «А почему вы решили его усыпить?». «Так врач сказала. Чтобы операцию на лапе делать!» – был ответ.
Приятель потом долго не мог прийти в себя.
Если со словами не обращаться бережно, они тоже начинают мстить. И они это умеют. Жаль, что в Сарегоне совсем нет гуманитариев, которые могли бы хоть как-то следить за словами.
Кир вышел на остановке и пошатнулся. Кажется, он устал еще больше, чем думал. Хорошо хоть, что до дома было недалеко. Дядюшка, видимо, уже спит. Главное – не шуметь…
На кровать он упал уже вообще без сил. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, а во рту явственно ощущался какой-то горьковатый привкус. Великий интеграл! Она все-таки его отравила.
Дурак, какой же он дурак!
Кир попытался встать, но ничего не вышло. Комната кружилась и покачивалась, краски тускнели. А сам он, казалось, проваливается во что-то темное, густое и теплое. Будет ли это похоже на сон?
Странно, почему перед смертью в тумане и мутных разводах он видит не лицо Рады – такое родное и бесконечно милое, – а Аэрис? Она конечно, тоже хороша собой, но в такой момент это совершенно неуместно…
А еще дядюшкин голос, звучащий словно из динамиков, недовольно говорит:
– Вот, я же предупреждал, что он спит! В наше время барышни не были такими… гм… настойчивыми.
И вот уже лицо Аэрис совсем рядом. Какая же она красивая! Ее губы двигаются, и звучат слова, смысла которых он не понимает, лишь вслушивается в волшебное звучание ее голоса:
– Ну что, теперь видишь, как опасно распивать напитки, пусть и безалкогольные, с чудовищами вроде моей мамочки!
Что-то холодное касается его губ. Горько же!
– Глотай сейчас же, и нечего тут морщиться. И так времени прошло много. Она пила его сразу же. Глотай, я сказала!
Кир послушно проглотил горькую жидкость. На это ушли последние силы. И он провалился в темноту.
Когда он открыл глаза, было еще темно. Надо зажечь шар. Привычный жест рукой – но ветка не появилась. Ну конечно, это же
