– Где оружие дома хранишь, провизию?
Барин молчал.
– Атаман, позволь, я ему руку отрублю или ногу.
Афанасий снова топор занёс.
– Скажу. А вы что же, в избу мою пойдёте?
– Ты как думал? Если соврал, страшная смерть тебя ждёт, на куски тебя порубим, – припугнул Михаил.
Он не был кровожадным и четвертовать барина не собирался. Но парни, как и барин, приняли его слова за чистую монету.
– Не надо, – простонал Бобрик. – Всё отдам!
– Девки-то в доме есть? Уж больно охота телеса потешить, – плотоядно улыбнулся подошедший Кир.
– Дочки у меня, три. Их не трогайте! – взмолился барин.
– Так ты же добровольно выдать ничего не хочешь, плетью вон размахивал. Морду поверни. Видишь – у сотоварища моего на лице след от плети? Думаешь, простит он? Говори, не зли атамана! – взъярился Афанасий.
– Всё отдам, что просите, только дочек не троньте.
– Слово даю, волос с их головы не упадёт, – кивнул Михаил. – Поднимайся.
Барин поднялся, пальцы тряслись, и сам он выглядел мокрой вороной. Михаил в возок поднялся.
– Что же ты, барин, медлишь? И ты рядышком садись. Езжай медленно, чтобы парни мои не отстали.
Барин за вожжи взялся, лошадь развернул. Ехали к селу и по селу медленно. Встречные селяне шапки перед барином ломали, кланялись. Барин же пошевелиться боится, ответить. Подъехали к воротам, слуга створки распахнул, возок въехал, за ним во двор парни вошли. Слуга прикрикнул:
– Вы кто такие?
– Лукьян, не шуми, – повелел барин.
– Веди в избу, но помни. Ведёшь себя послушно, никого не тронем пальцем. Вздумаешь сопротивляться или слугам прикажешь, никого не пощадим. Нам терять нечего.
Бобрик закивал головой. Сошёл с возка, пошёл в избу. За ним гурьбой ватажники. Сени прошли, барин в трапезную дверь открыл, а за ней супружница его, думала – с гостями хозяин. А получилось – с непрошеными. Барин себя в руки взял:
– Марья, бери дочек и в спальню и носа не кажи.
Вот что хорошо у женщин в те времена было, так это полное и беспрекословное подчинение мужчине. Ушла супружница.
– Сначала оружейную открывай, да поторапливайся, – предупредил Михаил.
Хозяин в сени вышел, за ним парни. Бобрик с деревянного гвоздя связку ключей снял, в дальнем углу навесной замок открыл, довольно увесистый. Сам дверь распахнул и войти хотел, да Михаил придержал.
– Здесь постой. Кир, пригляди за хозяином.
Михаил внутрь вошел. Небольшая комнатка без окон. На полках оружие разложено. Всё смазанное, жирным блеском отливает. Две сабли в ножнах, рогатина в углу стоит, нож боевой с локоть длиной. А ещё пара пистолетов, бочонок с порохом, мешочек с пулями свинцовыми.
– Афанасий, Аким, берите сабли, сразу на пояса. За барином смотрите. Кир, тебе нож, всё лучше топора.
Себе Михаил забрал оба пистолета, мешочек с пулями.
– Барин, давай ещё мешочек, пороха отсыпать.
Можно и бочонок забрать, без пистолетов порох барину не нужен. Но бочонок тяжёл, дубовый, да и как носить его? Неудобно. Барин льняной мешочек принёс. Михаил отсыпал изрядно, горловину завязал. В голову мысль пришла:
– У тебя ткани есть ли?
– Как в избе без ткани? Есть, вестимо.
– Давай посмотрим.
Барин думал – с собой ткани заберут. Нашлось три небольших рулона – парча, тонкий белёный лён и шёлк чёрный.
– Кир, отхвати кусок в аршин длиной и забери.
– Весь рулон?
– Аршин. Нам всё не надо.
Кир кусок ножом отхватил, да с запасом.
– При себе держи.
Кир за пазуху затолкал.
– Хозяин, накрывай на стол, проголодались мы. Да без подвоха. Как обещали, поедим и уйдём.
Бобрик засуетился. Раньше прислуга накрывала, а теперь самому пришлось. Славный обед получался. Хлеба вволю, каша гречневая с убоиной да рыба
