— Люблю.
— Почему тогда пытался убить?
— Потому что не могу жить с ошейником на шее! — усмехнулся я и, почувствовав, что начинаю терять сознание, поспешил выговориться: — И подыхать не хотел, и вещью ее становиться не собирался. Но ты же должен знать, Арчи, кровавая горячка рано или поздно всех ломает. А я не хотел. Хотел быть равным. Хотел…
Поднявшийся с колен Арчи накинул мне на шею какой-то амулет на длинной серебряной цепочке, и сознание начало медленно проясняться, а в раны закололи длинные ледяные иглы.
— На третьем этаже три трупа. Все из окружения Берингтона, — подошел к Арчи спустившийся по лестнице монах, и гореть мне в аду, если донесшийся из-под капюшона голос не принадлежал старшине обозников Мартину.
— Выходит, никто не ушел, — удовлетворенно кивнул здоровяк и наклонился ко мне. — Ну что, страдалец, хочешь, мы тебе огненную тризну организуем? Сгоришь в очищающем пламени вместе с возлюбленной, да и воссоединитесь где-нибудь на небесах?
— Не богохульствуй! — пробасил один из монахов, ножом с коротким кривым лезвием снимавший скальп с эльфа. — А то епитимью наложу.
— Напугал, — хмыкнул Арчи и потормошил меня за правое плечо. — Ну ты как, остаешься?
— Что здесь вообще происходит, можешь мне объяснить? — Я даже не попытался встать на ноги, по-прежнему прижимая к груди голову Катарины.
— Тебе какая разница? Меньше знаешь, крепче спишь, — вновь влез в наш разговор монах и убрал окровавленный скальп в специально приготовленный для этого мешок. — И ты, Арчибальд, тоже об этом не забывай.
— Заговор, что ж еще? — не обратил внимания на предостережение здоровяк. — Кровососы с эльфами Северные княжества к рукам прибрать хотели, ну и Йорк в долю взяли. Да только сам знаешь, как оно бывает — тут засветились, там прокололись, так и пошли слухи… Тебя вот тоже предвидеть никак не могли. Ну мы им перышки немножечко и пообщипали…
— Мы — это кто? — оглядел спускавшихся на первый этаж монахов я. — Только не говори, что орден Святого Георга, — не поверю.
— А сам не понял еще? — Арчи подхватил свой меч и вытер заляпанную в крови подошву ботинка о гобелен. — Так ты остаешься или как?
Я молча оглядел уже собравшихся в холле полтора десятка монахов, еще недавно так лихо кидавших во все стороны смертоносные чары, и только тихонько вздохнул. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы узнать излюбленный стиль Инквизиции — насколько возможно сделать работу чужими руками и только в конце нанести завершающий удар. Вот ведь… слуги божьи.
— Нечего мне здесь делать больше. — Я осторожно опустил голову Катарины на пол и посмотрел на торчащую из бока стрелу, камзол вокруг которой давно пропитался кровью. — Только тебе тащить меня придется. И за мечами моими на третий этаж пусть сбегают.
— Да не волнуйся ты. — Арчи передал двуручный меч одному из монахов и, осторожно обхватив меня, поднял на руки. — И вынесем, и подлечим. Но только ты, ваша светлость, князь Кейн рода Лейми, не обессудь — с тебя причитаться будет. И отдать придется с резами [36].
— Ага, разбежался. — Усмешка у меня вышла кривоватой, да еще в простреленном боку заворочалась боль, и сознание ухнуло в бездонную черную яму.
Но перед тем как меня окончательно закружил хоровод теней, в средний палец левой руки впился холод черного княжеского перстня рода Лейми.
Да еще кто-то мерзко хихикнул за левым плечом…
История третья.
КРОВНЫЕ УЗЫ
Пролог
Никогда не стоит забывать о вежливости. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
В детстве наставники вбивали эту нехитрую истину, не жалея розог, и, надо сказать, в итоге их усилия принесли свои плоды. Быть может, мои манеры иной раз и оставляли желать лучшего, но никто не мог назвать меня грубияном. И никто меня так не называл.
